Подвиг земляка Б. Искаков 30 апреля

Вопрос: Прочитайте письмо, пришедшее в редакцию одной из газет. Проанализируйте его, опираясь на вопросы. -Почему Галина Ивановна верила в Даулета? -Как удалось Даулету оправдать веру учителя в него? -Что, по-вашему, объединяет учителя и ученика? -Благодаря чему героине письма удалось реализовать свое призвание? Учитель. Святое слово. Емкое, несущее огромный смысл. Часто оно относится к человеку, которому ты обязан счастьем ясно и глубоко воспринимать окружающий мир, потребностью делать людям добро и потому чувствовать себя нужным на земле. Такой Учитель есть в моей жизни. Это Матвеева Галина Ивановна. Она сыграла в моей судьбе особую роль. Будучи преподавателем истории колледжа Академии искусств, она вот уже 40 лет приходит в класс, чтобы раскрыть ребятам удивительные тайны человека и общества, ответить на их многочисленные вопросы. Строгие даты и непростые события на уроках Галины Ивановны оживают, потому что все, о чем она рассказывает, проносит через свое сердце. В процессе работы она видит каждого ученика, чувствует его настроение, вглядывается в его глаза. Отвечать Галине Ивановне формально – просто стыдно, ведь в любом вопросе она стремится выявить отношение человека к обсуждаемому вопросу. Детство Галины Ивановны прошло в далеком казахском ауле. Она окончила казахскую школу, чувствует, понимает и любит культуру казахского народа и прививает своим ученикам эту удивительную любовь. А ее ученики – будущие художники. Однажды она сказала мне: «Я хочу когда-нибудь услышать в твоих работах музыку казахской степи». Я долго искал этот прием. Я искал его, пока учился в колледже, потом – когда продолжил образование в академии. И вот пришло время защиты дипломного проекта. По мнению преподавателей, мне удалось придумать интересную композицию, найти верное цветовое решение триптиха1. Я пригласил на защиту Галину Ивановну. Когда я представлял свою работу, то вдруг увидел слезы на глазах моей учительницы. «Ты знаешь, – сказала она через несколько минут после защиты, – я, наконец, услышала эту музыку. Музыку казахской степи… Ты станешь настоящим художником». Это была для меня высшая похвала. Сейчас я вернулся из армии, женился. С удовольствием занимаюсь любимым творчеством: пишу живописные картины. Я верю в себя. Эту веру подарила мне удивительная женщина, настоящий Учитель – Матвеева Галина Ивановна. Даулет Терекулов

Вопрос: Прочитайте рассказ. Как учитель поддержал юношу в трудные времена? Подумайте, кто из окружающих вас людей нуждается в ваших добрых словах и внимании. Напишите этому человеку небольшое письмо, выразив в нем слова поддержки и любви. Доброе слово Л. Гартман В начале ХХ века в Англии на одном из торговых складов служил безвестный клерк с довольно распространенной фамилией Уэллс. Каждый день он вставал в пять утра, а его рабочий день продолжался по четырнадцать часов. В жизни его не было ни проблеска надежды, ни ожидания чего-нибудь лучшего. Через два года такой жизни клерк был на грани самоубийства. О своем состоянии он написал старому школьному учителю. Что ответил ему учитель? Стал утешать? Нет. Он просто написал своему бывшему ученику то хорошее, что знал о нем. В письме не было лести, в ней была хорошая, добрая правда, которую мы нередко знаем о ближнем, но почти никогда не говорим ему. Учитель писал, что считает его умным и настойчивым юношей, что он достоин лучшей судьбы и должен ее добиться. Эти искренние и добрые слова, сказанные в трудную минуту, решили судьбу клерка по фамилии Уэллс. Возможно, вы догадались уже, что речь идет о писателе Герберте Уэллсе, авторе всемирно известных научно-фантастических повестей и рассказов. Даже когда мы бываем не в силах помочь человеку, наши добрые слова участия могут иметь для него огромное значение.

Вопрос: Последний дюйм Дж. Олдридже Долго взбирались они по склону; Дэви тащил, а Бен отталкивался пятками, поминутно теряя сознание и медленно приходя в себя. Два раза он срывался вниз, но наконец они добрались до самолета; ему даже хотелось сесть, прислонившись к хвостовой части машины, и оглядеться. Но сидеть было сущим адом, а обмороки все учащались. - Как дела? - спросил он мальчика. Тот задыхался, изнемогая от напряжения. - Ты, видно, совсем измучился. - Нет! - крикнул Дэви с яростью. - Я не устал. Тон его удивил Бена: он никогда не слышал в голосе мальчика ни протеста, ни тем более ярости. Оказывается, лицо сына могло скрывать эти чувства. Неужели можно жить годами с сыном и не разглядеть его лица? Но сейчас он не мог позволить себе раздумывать об этом. Сейчас он был в полном сознании, но от приступов боли захватывало дух. Шок проходил. Правда, он совсем ослабел. Он чувствовал, как из левой руки сочится кровь, но не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни даже пальцем. Дэви самому придется поднять самолет в воздух, вести его и посадить на землю. - Теперь, - сказал он, с трудом ворочая пересохшим языком, - надо навалить камней у дверцы самолета. Если навалить их побольше, ты как-нибудь сумеешь втащить меня в кабину. Возьми камни из-под колес. Дэви сразу принялся за дело, он стал складывать обломки кораллов у левой дверцы - со стороны сиденья пилота… - Мы не сможем лететь, - сказал мальчик. - Ты не сможешь вести самолет. Лучше и не пытаться. - Ах, - сказал Бен с той нарочитой мягкостью, от которой ему становилось еще грустнее. - Ветер сам отнесет нас домой. Ветер мог отнести их куда угодно, только не домой, а если он задует слишком сильно, они не увидят под собой ни посадочных знаков, ни аэродрома - ничего. - Обвяжи мне грудь полотенцем, лезь в самолет, тащи, а я буду отталкиваться ногами. Бен с трудом вполз в машину, согнувшись пополам, теряя сознание. Потом он попытался сказать мальчику, что надо делать, но не смог произнести ни слова. Мальчика охватил страх. Повернув к нему голову, Бен почувствовал это и сделал еще одно усилие… - Запоминай все, что я тебе скажу. Запри свою дверцу… Он снова ушел далеко-далеко, а потом вернулся. - Придется тебе взяться за дело самому, Дэви. Ничего не поделаешь. Слушай. Колеса свободны? - Да, я убрал все камни. Дэви сидел, стиснув зубы. - Вот что надо делать, Дэви. Передвинь рычаг газа на дюйм, не больше. Сразу. Сейчас. Поставь всю ступню на педаль. Хорошо. Молодец! Теперь поверни черный выключатель возле меня. Отлично. Теперь нажми вон ту кнопку, а когда мотор заработает, передвинь рычаг газа еще немного. Стой! Поставь ногу на левую педаль. Когда мотор заработает, дай полный газ и развернись против ветра. Слышишь? - Это я могу, - сказал мальчик, и Бену показалось, что он услышал в голосе сына резкую нотку нетерпения, чем-то напоминавшую его собственный голос. - Здорово дует ветер, - добавил мальчик. - Слишком сильно, это мне не нравится. - Когда будешь выруливать против ветра, отдай вперед ручку. Начинай! Запускай мотор… Слушай дальше. Это совсем просто. Тяни ручку на себя и держи ее посередине. Если машина будет подскакивать, ничего. Замедли ход и держи прямо. Держи ее против ветра, не бери ручку на себя, пока я не скажу. Действуй, не бойся ветра… Мальчик послушно держал ручку и не дергал ее к себе. Они с трудом перевалились через дюны, и Бен понял, что от мальчика потребовалось немало мужества, чтобы от страха не рвануть ручку. Резкий порыв ветра уверенно подхватил самолет, но затем он провалился в яму, и Бену стало мучительно плохо. - Поднимись на три тысячи футов, там будет спокойнее! - крикнул он. Ему следовало растолковать сыну все до старта, ведь теперь Дэну трудно будет его услышать. Даже в забытьи Бен слышал, как тяжело дышит и вот-вот сдаст мотор. - Что-то случилось! - кричал Дэви. - Слушай, очнись! - Подыми рычаг смеси. Дэви не понял, что нужно сделать, а Бен не сумел ему это вовремя подсказать. Он неуклюже повернул голову, поддел щекой и подбородком рукоятку и приподнял ее на дюйм. Он услышал, как мотор чихнул, дал выхлоп и снова заработал. Оставшись один на высоте в три тысячи футов, Дэви решил, что никогда больше не сможет плакать. У него на всю жизнь высохли слезы. Только однажды за свои десять лет он похвастался, что отец его - летчик. Но он помнил все, что отец рассказал ему об этом самолете, и догадывался о многом, чего отец не говорил. Бену казалось, что от толчков его тело пронзают и разрывают на части ледяные стрелы; во рту пересохло, он медленно приходил в себя. Взглянув вверх, увидел пыль, а над ней тусклое небо. - Дэви! Что случилось? Что ты делаешь? - закричал он сердито. - Мы почти прилетели, - сказал Дэви. - Но ветер поднялся выше, и уже темнеет. - Что ты видишь? - спросил отец. - Аэродромы и здания Каира. Вон большой аэродром, куда приходят пассажирские самолеты. Качка и толчки оборвали слова мальчика. - Не теряй из виду аэродром! - крикнул Бен сквозь приступ боли. - Самолет не хочет идти вниз, - сказал Дэви. Глаза его расширились и, казалось, занимали теперь все лицо. -Выключи мотор. - Выключал, но ничего не получается. Не могу опустить руку. - Потяни рукоятку, - сказал Бен, подняв голову вверх, где была рукоятка. Дэви пришлось привстать, чтобы дотянуться до рукоятки на колесе и сдвинуть ее вперед. Нос самолета опустился, и машина перешла в пике. - Выключи мотор! - крикнул Бен. Дэви убрал газ, и ветер стал с силой подбрасывать самолет вверх и вниз. Поднять самолет в воздух и вести его не так трудно. Посадить же на землю - вот задача. Бен приподнял, насколько смог, голову и увидел, как приближается земля. - Левей! - крикнул он. - Все в порядке, Дэви. Ты справишься. Жми ручку вниз. - Я врежусь в самолет. Бен с усилием открыл глаза и кинул взгляд поверх носа машины, качавшейся вверх и вниз; до большого «ДС-4» оставалось всего двести футов, он преграждал им путь, но шел с такой скоростью, что они должны были разминуться. Да, они разминутся. Бен чувствовал, что Дэви в ужасе потянул ручку на себя. - Нельзя! - крикнул он. - Гни ее вниз… Нос самолета задрался, и они потеряли скорость. Если потерять скорость на такой высоте да еще при таком ветре, их разнесёт в щепы. Бен знал, что приближается последний дюйм и все в руках у мальчика… Оставалась минута до посадки. - Шесть дюймов! - кричал Дэви отец; язык его словно распух от напряжения и боли, а из глаз текли горячие слезы. - Шесть дюймов, Дэви!… Стой! Еще рано, еще рано… - плакал он. На последнем дюйме, отделявшем их от земли, он все-таки потерял самообладание; им овладел страх, он не мог больше ни говорить, ни кричать, ни плакать… Вдруг он ощутил, что слегка приподнялся нос самолета, услышал громкий рев еще не заглохшего мотора, почувствовал, как, ударившись колесами о землю, самолет мягко подскочил в воздух, и настало томительное ожидание. Но вот хвост и колеса коснулись земли - это был последний дюйм. Ветер закружил самолет, он забуксовал и описал на земле круг, а потом замер, и наступила тишина. Ах, какая тишина и покой! Он слышал их, чувствовал всем своим существом, он вдруг понял, что выживет, - он так боялся умереть и совсем не хотел сдаваться. - Ну как, Дэви? - робко спросил отец сына. - Здорово было, а? Дэви кивнул. Бен знал: мальчуган вовсе не думает, что было здорово, но придет время, и он поймет. Когда-нибудь мальчик поймет, как было здорово. К этому стоило приложить руки. Им обоим нужно время. Ему, Бену, теперь понадобится вся жизнь - вся жизнь, которую подарил ему мальчик. 1. В какую экстремальную ситуацию попали Бен и Дэви? 2. Какие качества помогли Дэви справиться с трудностями? 3. Как вы думаете, что открыл Бен в Дэви? 4. Почему важно не сдаваться даже в исключительно трудных ситуациях? 5. Как вы думаете, в чем главная сила возможностей каждого человека?

Вопрос: Часы И.Стишенок На прилавке в магазине лежали часы: маленькие и большие, легкие и тяжелые. Среди них выделялись одни – очень изящные часики. Яркий циферблат, блестящие стрелочки и сияющий корпус привлекали внимание многих покупателей. -Сейчас нас купят, – гордо говорил Циферблат, увидев, как внимательно смотрит на них очередной покупатель. – И все потому, что я своим ярким цветом затмеваю всех конкурентов. -И вовсе не поэтому, – возражали ему Стрелочки. – При чем тут ваш цвет, если из-за нашего блеска его все равно не видно? Это мы своей красотой и изяществом так привлекаем покупателей. -Ну и фантазерки вы, – смеялся Корпус. -Где это вы у себя нашли изящество? Вот я-другое дело, я – само совершенство. Только посмотрите на меня. И он подвигался ближе к самой яркой лампочке. В часах было очень много важных деталей, но покупатели смотрели куда-то вверх, с сожалением вздыхали и разочарованно уходили. -Как жаль, – говорили они, – такие красивые часы, и такая неприятность. -Что происходит? – встревожился Циферблат после того, как очередной покупатель не захотел их купить. -Не знаем, – сказали Стрелочки и тоже посмотрели вверх. Над прилавком висели Большие часы. -Уважаемые, что вы такое делаете, что все отказываются нас покупать? – недовольно спросили у них Стрелочки. -Мы показываем точное время, – ответили Большие часы. – А ваше с ним, к сожалению, не совпадает. Вы так заняты своими спорами, что постоянно отстаете. -Мы отстаем? – удивились Стрелочки. – Да мы сейчас обгоним всех! И они начали крутиться так быстро, словно стремились обогнать само время. -Торопитесь, торопитесь, спешите, – подбадривал их Циферблат. – Покажем всем, чего мы стоим. -И нас сразу купят, – поддерживал Корпус и подвигался еще ближе к яркой лампочке. Вот так быстро крутились и вертелись все детали, как вдруг Корпус вскрикнул: -Ой, у меня что-то кольнуло в боку! -Ой, – воскликнули вслед за ним Стрелочки и безвольно повисли на винтике, вокруг которого крутились. -Ну и работнички, – хмыкнул Циферблат. – То отстают, то спешат, а сейчас и вовсе упали и шевельнуться не могут. -Что с нами? – спросили Стрелочки у Больших часов. -Ваш механизм расстроился, – сказали те. – Вы его совсем загоняли. -Какой механизм? – удивленно спросил Циферблат. -Тот, что спрятан в Корпусе, – пояснили Большие часы. -Ах, этот, – безразлично сказал Циферблат, вспомнив про невзрачные шестеренки и пружинку. – Ну и что? -А то, что без него часы не пойдут. -Наши часы не пойдут из-за каких-то шестеренок? – удивились Стрелочки. – Да вы шутите, уважаемые. Всем известно, что часы идут потому, что двигаемся мы. И Стрелочки важно подняли вверх свои носики. -Ну что же, идите, – сказали Большие часы и отвернулись. Как Стрелочки ни старались, им не удалось сдвинуться с места даже на одно деление. -Я всегда знал, что не вы здесь самые главные, – сказал Циферблат и, посмот- рев на Большие часы, спросил: – И что же нам теперь делать? -Надо вызвать Мастера, – ответили Большие часы и громко зазвонили. Мастер открыл корпус ручных часов и увидел выскочившую шестеренку. -Мы что, остановились из-за этой мелочи? – возмутились Стрелочки. -Это не мелочь, а часть вашего механизма, – сказали Большие часы. – Без нее вы – просто набор деталей. Видимо, вам следует научиться уважать тех, кто трудится вместе с вами для общего дела. -Уважать какую-то Шестеренку? – фыркнул Корпус. – Да ее даже не видно за мной. -Может быть, и не видно, но без ее исправного хода лежать вам долго, и даже не здесь, а где-нибудь на складе Ненужных вещей, – ответили Большие часы. -Да? – удивился Циферблат. – И что же нам делать? -Уважать каждую деталь и слаженно работать, – повторили Большие часы. -А как это? – уточнили Стрелочки. -Посмотрите на работу Мастера и подумайте. Мастер тем временем аккуратно смазал все Шестеренки, поставил выпавшую на место и подкрутил Пружинку, из-за которой часы опаздывали. -Значит, точный ход часов зависел от Пружинки, а не от нас? – удивились Стрелочки. – Действительно, надо присмотреться к работе нашего механизма. И они с любопытством засунули свои носики внутрь Корпуса. Перед Стрелочками открылся незнакомый мир. Шестеренки находились в непрерывном движении. Каждая из них кружилась вокруг своей оси и одновременно соприкасалась с другими. Пружинка то сжималась, то разжималась в такт движению шестеренок, а неизвестный Валик проходил сквозь одну сторону Корпуса наружу, туда, где находилась Заводная головка. -А ты почему здесь? – спросили у нее Стрелочки. – Почему не в Корпусе? -Я служу для связи механизма часов с Человеком, помогаю ему привести Шестеренки в движение. А еще я могу помочь вам показывать более точное вре мя, – ответила Заводная головка и добавила: – Но, впрочем, когда весь механизм работает слаженно, моя роль незаметна. -Да, – призадумались Стрелочки, – как много мы не знали! -И я, – сказал Циферблат. -И я, – добавил Корпус. – Раньше я думал, что моя главная задача – привлекать покупателей, а оказывается, внутри меня находится очень важный, точный и хрупкий механизм, и мне следует лучше заботиться о нем и беречь его. Я ведь не только красивый, но и крепкий, прочный. Совсем забыл об этом. И Корпус вздохнул. -Нам всем есть о чем подумать, – сказали Стрелочки и, посмотрев на Большие часы, добавили: – Спасибо за помощь, уважаемые. -Всегда рады помочь, – ответили Большие часы и громко зазвонили. Мастер закрыл корпус ручных часов, завел их и положил на прилавок. -Мы – команда! Как здорово! – подумали Стрелочки и впервые почувствовали связь со всем механизмом. -Посмотри, какие красивые часики! – вдруг послышался женский голос. -Не только красивые, но и точные, – добавил мужской. -Я куплю их, – произнесла девушка. «Наконец-то», – подумал Корпус. Он внимательно осмотрел каждую деталь внутри себя и мягко опустился на женскую руку – пришло время служить. 1. Воспринимали ли Циферблат, Стрелочки и Корпус себя частью единого целого – часов? Почему они не уважали другие детали? 2. Какой вклад в общее дело вносили другие, незаметные, детали часового механизма? 3. Что помогло героям сказки понять, что они – команда? 4. Можно ли сравнить взаимоотношения героев этой сказки с взаимоотношениями людей? Каков смысл сказки? 5. Что, на ваш взгляд, является основой взаимоотношений в любом коллективе?

Вопрос: Почему? В.Осеева Мы были одни в столовой – я и Бум. Я болтал под столом ногами, а Бум легонь- ко покусывал меня за голые пятки. Мне было щекотно и весело. Над столом висела большая папина карточка, мы с мамой только недавно отдавали ее увеличивать. На этой карточке у папы было такое веселое, доброе лицо. Но когда, балуясь с Бумом, я стал раскачиваться на стуле, держась за край стола, мне показалось, что папа качает головой. Смотри, Бум, – шепотом сказал я и, сильно качнувшись на стуле, схватился за край скатерти. Послышался звон... Сердце у меня замерло. Я тихонько сполз со стула и опус тил глаза. На полу валялись розовые черепки, золотой ободок блестел на солнце. Бум вылез из-под стола, осторожно обнюхал черепки и сел, склонив набок голову и подняв вверх одно ухо. Из кухни послышались быстрые шаги. Что это? Кто это? – Мама опустилась на колени и закрыла лицо руками. – Папина чашка... папина чашка... – горько повторяла она. Потом подняла глаза и с упреком спросила: – Это ты? Бледно-розовые черепки блестели на ее ладонях. Колени у меня дрожали, язык заплетался. Это... это... Бум! Бум? – Мама поднялась с колен и медленно переспросила: – Это Бум? Я кивнул головой. Бум, услышав свое имя, задвигал ушами и завилял хвостом. Мама смотрела то на меня, то на него. Как же он разбил? Уши мои горели. Я развел руками: Он немножечко подпрыгнул... и лапами... Лицо у мамы потемнело. Она взяла Бума за ошейник и пошла с ним к двери. Я с испугом смотрел ей вслед. Бум с лаем выскочил во двор. Он будет жить в будке, – сказала мама и, присев к столу, о чем-то задумалась. Ее пальцы медленно сгребали в кучку крошки хлеба, раскатывали их шариками, а глаза смотрели куда-то поверх стола в одну точку. Я стоял, не смея подойти к ней. Бум заскребся у двери. Не пускай! – быстро сказала мама и, взяв меня за руку, притянула к себе. Прижавшись губами к моему лбу, она все так же о чем-то думала, потом тихо спросила: – Ты очень испугался? Конечно, я очень испугался: ведь с тех пор как папа умер, мы с мамой так берегли каждую его вещь. Из этой чашки папа всегда пил чай. Ты очень испугался? – повторила мама. Я кивнул головой и крепко обнял ее за шею. Если ты... нечаянно, – медленно начала она. Но я перебил ее, торопясь и заикаясь: Это не я... Это Бум... Он подпрыгнул... Он немножечко подпрыгнул... Прости его, пожалуйста! Лицо у мамы стало розовым, даже шея и уши ее порозовели. Она встала. Бум не придет больше в комнату, он будет жить в будке. Я молчал. Над столом с фотографической карточки смотрел на меня папа... Бум лежал на крыльце, положив на лапы умную морду, глаза его не отрываясь смотрели на запертую дверь, уши ловили каждый звук, долетающий из дома. На голоса он откликался тихим визгом, стучал по крыльцу хвостом. Потом снова клал голову на лапы и шумно вздыхал. Время шло, и с каждым часом на сердце у меня становилось все тяжелее. Я боялся, что скоро стемнеет, в доме погасят огни, закроют все двери, и Бум останется один на всю ночь. Ему будет холодно и страшно. Мурашки пробегали у меня по спине. Если б чашка не была папиной и если б сам папа был жив, ничего бы не случилось... Мама никогда не наказывала меня за что-нибудь нечаянное. И я боялся не наказания – я с радостью перенес бы самое худшее наказание. Но мама так берегла все папино! И потом, я не сознался сразу, я обманул ее, и теперь с каждым часом моя вина становилась все больше. Я вышел на крыльцо и сел рядом с Бумом. Прижавшись головой к его мягкой шерсти, я случайно поднял глаза и увидел маму. Она стояла у раскрытого окна и смотрела на нас. Тогда, боясь, чтобы она не прочитала на моем лице все мои мысли, я погрозил Буму пальцем и громко сказал: Не надо было разбивать чашку. После ужина небо вдруг потемнело, откуда-то выплыли тучи и остановились над нашим домом. Мама сказала: Будет дождь. Я попросил: Пусти Бума... Нет. Хоть в кухню... мамочка! Она покачала головой. Я замолчал, стараясь скрыть слезы и перебирая под столом бахрому скатерти. Иди спать, – со вздохом сказала мама. Я разделся и лег, уткнувшись головой в подушку. Мама вышла. Через приоткрытую дверь из ее комнаты проникала ко мне желтая полоска света. За окном было черно. Ветер качал деревья. Все самое страшное, тоскливое и пугающее собралось для меня за этим ночным окном. И в этой тьме сквозь шум ветра я различал голос Бума. Один раз, подбежав к моему окну, он отрывисто залаял. Я приподнялся на локте и слушал. Бум... Бум... Ведь он тоже папин. Вместе с ним мы в последний раз провожали папу на корабль. И когда папа уехал, Бум не хотел ничего есть, и мама со слезами уговаривала его. Она обещала ему, что папа вернется. Но папа не вернулся... То ближе, то дальше слышался расстроенный лай. Бум бегал от двери к окнам, он зевал, просил, скребся лапами и жалобно взвизгивал. Из-под маминой двери все еще просачивалась узенькая полоска света. Я кусал ногти, утыкался лицом в подушку и не мог ни на что решиться. И вдруг в мое окно с силой ударил ветер, крупные капли дождя забарабанили по стеклу. Я вскочил. Босиком, в одной рубашке я бросился к двери и широко распахнул ее. -Мама! Она спала, сидя за столом и положив голову на согнутый локоть. Обеими руками я приподнял ее лицо, смятый мокрый платочек лежал под ее щекой. -Мама! Она открыла глаза, обняла меня теплыми руками. Тоскливый собачий лай донесся до нас сквозь шум дождя. Мама! Мама! Это я разбил чашку! Это я, я! Пусти Бума... Лицо ее дрогнуло, она схватила меня за руку, и мы побежали к двери. В темноте я натыкался на стулья и громко всхлипывал. Бум холодным шершавым языком осушил мои слезы, от него пахло дождем и мокрой шерстью. Мы с мамой вытирали его сухим полотенцем, а он поднимал вверх все четыре лапы и в буйном восторге катался по полу. Потом он затих, улегся на свое место и, не мигая, смотрел на нас. Он думал: «Почему меня выгнали во двор, почему впустили и обласкали сейчас?» Мама долго не спала. Она тоже думала: «Почему мой сын не сказал мне правду сразу, а разбудил меня ночью?» И я тоже думал, лежа в своей кровати: «Почему мама нисколько не бранила меня, почему она даже обрадовалась, что чашку разбил я, а не Бум?» В эту ночь мы долго не спали, и у каждого из нас троих было свое «почему». 1. Что произошло в рассказе? 2. Почему мальчик свалил вину за разбитую чашку на Бума? Правильно ли он поступил? 3. Почему расстроилась мама? 4. Что заставило мальчика во всем признаться? 5. Как бы вы поступили на месте мальчика?

Вопрос: Шаль с кистями А. Широв Несмотря на свои семьдесят пять лет, бабушка еще была не безразлична к красивой одежде. Я помнил, как она любила наряжаться в свои сравнительно лучшие годы. Теперь она зависела от детей, не имела возможности выбирать по вкусу, – что дарили, то и носила. Я уезжал учиться. Родственники и их бесчисленное потомство всех возрастов и ростов пришли провожать. Заполнив двор, галдели, желали мне доехать целым и невредимым. Последней меня обняла бабушка. Я ощутил ее маленькие, иссушенные кости. Она заплакала, я шутя поднял ее, чтобы приободрить, – весила она не больше куколки. Широкое платье и высокий головной убор, какой она носила еще в молодости, делали ее еще моложе, и я этим обманывался. Глядя на нее, не верилось, что это бабушка, которая долго со мной возилась, носила на спине, спасая от наводнения; не верилось, что когда-то я был сильно к ней привязан, но с годами отошел, оставил в одиночестве, как и другие внуки в свою очередь. Надо было сделать ей что-нибудь приятное. Закажи, что хочешь, я привезу, – сказал я. Она еле вымолвила: Джан. и снова расстроилась. Ты не стесняйся, говори! В больших благородных городах, наверное, много хороших красивых плат ков... – начала она нерешительно. Я привезу, только скажи какой? Хорошо бы шерстяной, с кистями, чтобы цвет имел зеленый или голубой, чтобы на нем были яркие алые цветы… Она взахлеб перечислила все качества платка, одно за другим, даже представлять красивую вещь доставляло ей удовольствие. Глаза засветились, плечи выпрямились, появилось даже немного кокетства, но вдруг опомнилась и боязливо взглянула на меня постаревшими глазами: не далеко ли зашла? -Ты особо не торопись, когда попадется, тогда и купишь. -Хорошо. -А деньги я потом тебе отдам. Я обиженно взглянул на нее. -Хорошо, верблюжонок, поезжай с богом, – быстро согласилась она. Но подарок я обещал, находясь под воздействием особого чувства, и как только оказался в городе, у меня появились другие интересы, другие заботы. И все же обещание где-то во мне жило и время от времени давало знать о себе легким беспокойством. Иногда мне случалось заходить в универмаги по разным причинам, но подняться этажом выше, в отдел платков, ленился. Купить было на что, а все же не решался, успокаивал себя тем, что до каникул еще далеко, еще успеется. Зимой не поехал. Так отложил покупку до лета. Когда началась беготня перед отъездом, обнаружил: если куплю шаль, на билет не останется. Я взял билет, занял денег у знакомого и поехал в универмаг. Такого платка, как просила бабушка, не оказалось. Всю дорогу было неловко: как я появлюсь перед ней? Старушка спешила мне навстречу, опираясь на посох. Все время я чувствовал на себе ее ласковый взгляд и не мог прямо смотреть ей в глаза, боясь встретить в них радостное ожидание подарка, которое сменилось бы разочарованием. Особенно неловко было открывать чемодан, раздавать гостинцы прибежавшим детям. Мне стало стыдно за свою мелочность, малодушие. Я подошел и вручил ей обыкновенный кошелек из кожзаменителя. Право, подарка более глупого нельзя было придумать. Да и купил я его, имея в виду вовсе не ее. Она обрадовалась, слезы потекли по морщинам. Я пробубнил что-то насчет платка, оправдываясь и в то же время давая понять, что не забыл. Вначале она не поняла, потом догадалась, о чем я. Ну что ты, главный подарок для меня ты сам. Пока жива, еще раз тебя увидела, много ли старухе надо! Я почувствовал облегчение: значит, не помнила, не думала все время о платке (все время думал о платке я), ведь она же и не просила непременно в этот раз! Потом о своем обещании я вспоминал все реже, отвлеченнее. Приближались каникулы. Как-то вечером вернулся в общежитие. Почему-то перед глазами стояла бабушка: видел ее маленькой девочкой, невестой, старухой, идущей вдаль, горбясь... Утром я обошел все магазины и достал точно такой, как она хотела: с длинными кистями, с алыми цветами на голубом фоне – большой шерстяной платок. Но не мог успокоиться, пока в тот же день не улетел домой. Я торопился, мысленно подгонял самолет, так не терпелось быстрее вручить. Шаль я держал на коленях, словно бабушка ее уже сто лет носила. Вышла встречать меня, как обычно, вся улица, взрослые и дети, и как будто не все. Шли навстречу, как и прежде, но словно не так. И улыбались мне, как обычно, но как-то иначе. Согнутая старушка не ковыляла среди них, опираясь на свой посох. И дети ее не обгоняли. 1. Почему герой рассказа чувствовал неловкость перед встречей с бабушкой? 2. О чем мог сожалеть юноша? 3. Как можно оценить поступок героя рассказа? 4. Что мешает человеку проявлять свои добрые качества? 5. Что важно всегда выполнять каждому сыну, дочери, внуку, внучке?

Вопрос: Восстановите стихотворение Толегена Мухамеджанова, вставляя подходящие слова для справок на месте пропусков. Прочитайте, что у вас получилось. Можно ли утверждать, что «творить себя в своей судьбе» - это значит стремиться к истине? Поясните ответ. …Принимаю … с благословеньем - Жить … бороться, побеждать. Приношу себя … Солнцу, небу … и луне, Быть собой и каждое … Радостным, … провожать. Разуму, что дало … Жить … в своей судьбе. Слова для справок: звездам, любить, мгновенье, дар, счастливым, в благодаренье, озаренье, творить себя.

Вопрос: Подумайте, какие качества характеризуют человека, который: стремится отстоять свое мнение, отличное от мнения большинства; всегда выполняет задуманное; пассивно наблюдает, когда обижают слабых; не умеет выслушать собеседника; принимает чужое мнение с уважением, даже если оно не совпадает с его собственным; проявляет заботу о знакомых и незнакомых людях.

Вопрос: Классный руководитель 6 класса одной из казахстанских школ предложил своим ученикам написать рассуждения на тему «Что я могу?». Прочитайте некоторые из рассуждений и проанализируйте их. Можно ли сказать, что авторы верят в себя? Почему? Напишите ответ одному из авторов. О своих главных целях я писать не буду. А вот о том, что каждый может увидеть, напишу. Я решил стать сильным. И так, чтобы с первого взгляда на меня, стало ясно: вот идет человек, которому здоровья и мощи не занимать. Нашел упражнения по культуризму. Купил гантели, эспандер. Делаю зарядку три раза в день. Иногда очень не хочется, но если перестану, разве смогу себя уважать? Бицепсы у меня уже, как у борца. Еще я тренирую себя на выносливость. Например, сплю без одеяла. Еще хожу километров по 10 в день, а после сажусь за уроки, не засыпаю над книгами - держусь усилием воли. Данияр Я решила выучить французский язык. Вообще-то я его учу с пятого класса, но знаю плохо. Так вот, я решила его освоить по-настоящему. Начну читать художественную литературу на французском. Конечно, своего любимого Дюма-отца. Я прочитала все его романы. Некоторые знаю почти наизусть. Думаю, читать их по-французски будет легко. Обязательно выучу и историю Франции - я уже купила трехтомник. История страны, язык которой ты изучаешь, очень нужен. Ксения Не ставлю каких-то практических задач. Пришел к выводу: мне надо сначала во многом разобраться. Для себя. Во-первых, в том, как живут люди, почему они так несправедливы друг к другу. Здесь я все должен понять сам. Мы об этом говорили с отцом, но я все должен проверить сам. Ведь был же случай: про моего друга по двору, про Берика, папа говорил, что он плохой, слабый человек, а я недавно сам убедился, что это не так. Когда два хулигана стали сдергивать с меня шапку, все ребята разбежались. Лишь Берик остался и защитил меня. Я не раз замечал, что Берик умеет отстоять свои взгляды и свое достоинство. Вот я и пришел к выводу: все проблемы надо решать самому. Разные на одни и те же вещи могут быть взгляды. Но нужно все выслушать, взвесить, принять к сведению и принять правильное решение самостоятельно! Абзал

Вопрос: Прочитайте советы психолога, которые даны в газете «Аргументы и факты» (№19, 2010 г.). Выборочно прокомментируйте некоторые из советов примерами из жизни. Неумение сдерживать собственные эмоции ведет человека к душевному одиночеству. Чтобы находить разумные компромиссы в сложных жизненных ситуациях, следуйте рекомендациям психологов. 🗸 Не оставайтесь наедине со своими неприятностями. Постарайтесь поделиться с доброжелательным и рассудительным человеком о том, что вас волнует. Это принесет вам огромное облегчение. В свою очередь, будьте готовы сами выступить в роли участливого слушателя чужой исповеди. 🗸 Не впадайте в гнев. Приучайте себя к паузе, предшествующей вспышке гнева. А в это время постарайтесь осмыслить ситуацию. 🗸 Иногда нужно и уступить. Упрямо настаивая на своем, мы часто бываем похожи на капризных детей. Уважайте точку зрения другого человека и с достаточной долей самокритичности относитесь к своей точке зрения. 🗸 Не предъявляйте чрезмерных требований. Тот, кто слишком много ожидает от окружающих, постоянно испытывает раздражение от того, что они не отвечают его чрезмерным требованиям. Принимайте людей такими, какие они есть. 🗸 Старайтесь видеть в людях достоинства, а не недостатки.