Прочитайте текст. Почему все одноклассники сохранили листки

Вопрос: Шаль с кистями А. Широв Несмотря на свои семьдесят пять лет, бабушка еще была не безразлична к красивой одежде. Я помнил, как она любила наряжаться в свои сравнительно лучшие годы. Теперь она зависела от детей, не имела возможности выбирать по вкусу, – что дарили, то и носила. Я уезжал учиться. Родственники и их бесчисленное потомство всех возрастов и ростов пришли провожать. Заполнив двор, галдели, желали мне доехать целым и невредимым. Последней меня обняла бабушка. Я ощутил ее маленькие, иссушенные кости. Она заплакала, я шутя поднял ее, чтобы приободрить, – весила она не больше куколки. Широкое платье и высокий головной убор, какой она носила еще в молодости, делали ее еще моложе, и я этим обманывался. Глядя на нее, не верилось, что это бабушка, которая долго со мной возилась, носила на спине, спасая от наводнения; не верилось, что когда-то я был сильно к ней привязан, но с годами отошел, оставил в одиночестве, как и другие внуки в свою очередь. Надо было сделать ей что-нибудь приятное. Закажи, что хочешь, я привезу, – сказал я. Она еле вымолвила: Джан. и снова расстроилась. Ты не стесняйся, говори! В больших благородных городах, наверное, много хороших красивых плат ков... – начала она нерешительно. Я привезу, только скажи какой? Хорошо бы шерстяной, с кистями, чтобы цвет имел зеленый или голубой, чтобы на нем были яркие алые цветы… Она взахлеб перечислила все качества платка, одно за другим, даже представлять красивую вещь доставляло ей удовольствие. Глаза засветились, плечи выпрямились, появилось даже немного кокетства, но вдруг опомнилась и боязливо взглянула на меня постаревшими глазами: не далеко ли зашла? -Ты особо не торопись, когда попадется, тогда и купишь. -Хорошо. -А деньги я потом тебе отдам. Я обиженно взглянул на нее. -Хорошо, верблюжонок, поезжай с богом, – быстро согласилась она. Но подарок я обещал, находясь под воздействием особого чувства, и как только оказался в городе, у меня появились другие интересы, другие заботы. И все же обещание где-то во мне жило и время от времени давало знать о себе легким беспокойством. Иногда мне случалось заходить в универмаги по разным причинам, но подняться этажом выше, в отдел платков, ленился. Купить было на что, а все же не решался, успокаивал себя тем, что до каникул еще далеко, еще успеется. Зимой не поехал. Так отложил покупку до лета. Когда началась беготня перед отъездом, обнаружил: если куплю шаль, на билет не останется. Я взял билет, занял денег у знакомого и поехал в универмаг. Такого платка, как просила бабушка, не оказалось. Всю дорогу было неловко: как я появлюсь перед ней? Старушка спешила мне навстречу, опираясь на посох. Все время я чувствовал на себе ее ласковый взгляд и не мог прямо смотреть ей в глаза, боясь встретить в них радостное ожидание подарка, которое сменилось бы разочарованием. Особенно неловко было открывать чемодан, раздавать гостинцы прибежавшим детям. Мне стало стыдно за свою мелочность, малодушие. Я подошел и вручил ей обыкновенный кошелек из кожзаменителя. Право, подарка более глупого нельзя было придумать. Да и купил я его, имея в виду вовсе не ее. Она обрадовалась, слезы потекли по морщинам. Я пробубнил что-то насчет платка, оправдываясь и в то же время давая понять, что не забыл. Вначале она не поняла, потом догадалась, о чем я. Ну что ты, главный подарок для меня ты сам. Пока жива, еще раз тебя увидела, много ли старухе надо! Я почувствовал облегчение: значит, не помнила, не думала все время о платке (все время думал о платке я), ведь она же и не просила непременно в этот раз! Потом о своем обещании я вспоминал все реже, отвлеченнее. Приближались каникулы. Как-то вечером вернулся в общежитие. Почему-то перед глазами стояла бабушка: видел ее маленькой девочкой, невестой, старухой, идущей вдаль, горбясь... Утром я обошел все магазины и достал точно такой, как она хотела: с длинными кистями, с алыми цветами на голубом фоне – большой шерстяной платок. Но не мог успокоиться, пока в тот же день не улетел домой. Я торопился, мысленно подгонял самолет, так не терпелось быстрее вручить. Шаль я держал на коленях, словно бабушка ее уже сто лет носила. Вышла встречать меня, как обычно, вся улица, взрослые и дети, и как будто не все. Шли навстречу, как и прежде, но словно не так. И улыбались мне, как обычно, но как-то иначе. Согнутая старушка не ковыляла среди них, опираясь на свой посох. И дети ее не обгоняли. 1. Почему герой рассказа чувствовал неловкость перед встречей с бабушкой? 2. О чем мог сожалеть юноша? 3. Как можно оценить поступок героя рассказа? 4. Что мешает человеку проявлять свои добрые качества? 5. Что важно всегда выполнять каждому сыну, дочери, внуку, внучке?

Вопрос: Вставьте пропущенные слова и запишите высказывания. Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать … . П. Чехов Любовь – это бесценный … . Это единственная вещь, которую мы можем… и все же она у тебя … . Л. Толстой Если … идет – земле изобилие, если хороший … рождается – народу изобилие. Казахская пословица Жизнь дана на добрые … . Русская пословица Слова для справок: подарить, изобилие, дождь, дар, добро, останется, дела, человек.

Вопрос: Известный французский писатель и летчик Антуан де Сент- Экзюпери утверждал: «Быть человеком – это значит чувствовать свою ответственность перед людьми». Согласны ли вы с этими словами? Сформулируйте собственное определение, что значит быть человеком, завершив предложение: Быть человеком – это значит....

Вопрос: Расскажите, что значит быть самим собой. Дайте советы, как стать настоящим человеком.

Вопрос: Горький запах полыни (Отрывок из повести) С. Муратбеков Новенький мальчик в нашем ауле – слишком выдающееся событие, поэтому мы мигом забыли про игру и окружили Аяна. Каждый норовил протолкнуться поближе и хорошенько разглядеть новичка. Для нас, аульных детей, Аян в этот момент был и театром, и цирком. -Слышь, кто он, а? -А откуда он, ты не знаешь? – спрашивали мы друг у дружки, пихаясь локтями и жадно рассматривая Аяна с головы до пят так бесцеремонно, точно он был неодушевленным предметом. А он, в свою очередь, глядел на наш растерзанный вид, и во взгляде его сквозило недоумение. Хороши мы были тогда, грязные, точно поросята! Штаны и рубахи под слоем пыли потеряли свой первозданный цвет и висели клочьями, словно только что побывали в зубах у своры собак. Его одежда не отличалась ни новизной, ни качеством, но чистенький и опрятный облик Аяна поражал, как царская роскошь. -Гляньте на него, такой сопляк, а уже отпустил чуб, – высказался первым Есикбай, плохо скрывая зависть. Нам было не смешно, но все же мы рассмеялись, стараясь поддержать своего товарища перед чужаком. Смех получился фальшивый, как будто нас вынуждали. Аян густо покраснел и промолчал. -А я знаю, кто он! – громко произнес Садык. – Вы приехали вчера вечером, верно? – обратился он к новичку. – И у вас еще была темно-серая корова. Правильно я говорю? -Правильно, – кивнул серьезно мальчик. – Только она не совсем темная. Ты видел ее вечером, а днем она гораздо светлее, и еще у нас есть теленок. – И мне почудилось, будто по его губам скользнула усмешка. А Садык продолжал свое: -Как тебя звать? -Аян. Кое-кто из ребят зашевелил губами, стараясь запомнить его имя. -Пойдем с нами, будем дружить, – предложил Садык и, не дожидаясь согласия, ухватил Аяна за руку и потянул за собой. Новичок взглянул на его грязные исцарапанные пальцы и осторожно высвободил руку. Ну, подумал я, и начнется сейчас. Вряд ли стерпит Садык такое оскорбление. -Ребята, где у вас можно купаться? Жарко, так и печет, – сказал Аян, не дав Садыку обидеться. -Ну, у нас имеется такое местечко, вода – во! – ответил за всех простодушный Садык. -Хочешь, сходим сейчас? -Хочу! – кивнул Аян. Садык повел приезжего к заводи, всячески расписывая по дороге ее дос- тоинства. А мы повалили следом. Ребята крутились перед Аяном, каждый старался вставить свое словечко и тем самым возвыситься в глазах диковинного мальчика. Но хозяином положения был Садык. -Знаешь, сколько могу просидеть под водой? Пока ты сосчитаешь до шестидесяти, – упоенно врал и в эту минуту верил сам себе наш «честнейший» Садык. -А у меня тоже есть белая рубашка, между прочим. Только она лежит в большом сундуке. Не велит надевать мама. Вот, говорит, подрастешь – и носи на здоровье, – сказал Касым-царапка. Это прозвище он получил за то, что в драке всегда лез ногтями в лицо. Ревел в три ручья и в то же время так и норовил вцепиться в глаза. Поэтому многие ребята старались не связываться с Касымом-царапкой. И только Есикбай не боялся его длинных ногтей. Сейчас Есикбай ревниво брел в стороне. Он был самым сильным драчуном, жилистым и длинноруким, и поэтому некоторые мальчишки то и дело лебезили перед ним. А теперь его будто и не было – все внимание ребята отдали чистюле- новичку. Вот отчего Есикбай шел в гордом одиночестве и брюзжал презрительно себе под нос. -А ну-ка иди сюда, Царапка! – рявкнул Есикбай, едва Касым закрыл рот. Касым приблизился с опаской, на всякий случай его пальцы скрючились, точно когти беркута. -А может, в твоем сундуке и золота полным-полно? Но-но, спрячь свои когти, кошка. А голову подставь, вот так. – И Есикбай звонко щелкнул Царапку по голове. Голова Царапки зазвенела, словно спелый арбуз. А Есикбай щелкнул еще и еще, вкладывая все свое умение и силу. Касым заплакал от злости и бросился на обидчика. Но Есикбай опередил его и ударил по носу. Касым зажал нос ладонью и поплелся назад, в аул, ссутулившись и вздрагивая. А Есикбай посмотрел Аяну в глаза многозначительно, как бы говоря: учти на будущее – у меня разговор короткий. Аян, в свою очередь, обвел нас вопросительным взглядом: мол, что же это у вас творится? Но никто не хотел связываться с Есикбаем, и мы отвели глаза. К тому же коварный Касым не пользовался нашим расположением. -Ты, конечно, сильный, но за что так его? – спросил Аян Есикбая, покачав головой. Есикбай саркастически фыркнул и опять отошел в сторону. На большее он пока не решался. Сегодня Аян и для него был чем-то необычным. В тот день мы купались, загорали и снова купались, до вечера играли у заводи и так свыклись с Аяном, будто он жил в нашем ауле со дня рождения. Словом, в первые же дни Аян завоевал всеобщую симпатию. Особенно нам понравился его мягкий и покладистый характер. Каждый, конечно, стал исподволь набиваться в друзья, но Аян относился ко всем одинаково по-доброму, давая понять, что желает ладить со всеми. Кое-кто из забияк пытался расшевелить Аяна, прощупать его, но Аян только хмурил брови и отходил подальше, а самому настойчивому ответил так: -Я не хочу драться. Потому что это глупо, и потому что я у бабушки один. Если я подерусь, ей будет неприятно. И провокатор отошел с миром. В том, что Аян был не хилого десятка, он убедился еще в день знакомства. Тогда мы боролись на песке, и новичок клал всех на лопатки. Только Есикбай одержал над ним победу. Я сидел за одной партой с Аяном и был первым свидетелем его школьных успехов. Его способности проявились с самого начала. Помнится, после надоевших нуликов и палочек учитель написал на доске первую букву, и мы, высунув языки, перерисовывали ее на листочки. Наши пальцы, сильные и крепкие в уличных играх, еле управлялись с карандашом. Мы все еще боролись с непослушными пальцами, а Аян уже нетерпеливо ерзал на скамье и спрашивал у учителя, что делать дальше. -Не спеши, всему свое время, Аян, – успокаивал учитель, радуясь живому, любознательному ученику. После урока Аян говорил с возмущением: -Почему он не написал все буквы? Я бы их выучил сразу и написал папе письмо. Мы понимали его: каждый из нас ждал той минуты, когда можно будет сесть за стол, написать письмо отцу или брату на фронт. Будто почувствовав это, наш престарелый учитель не жалел своих сил и терпения, и вскоре наступил великий день. На одной из перемен мы столпились за спиной Аяна, и он самостоятельно вывел слова: «Мой дорогой папочка…» Отныне, вернувшись из школы, Аян располагался на полу и писал письмо, слюнявя химический карандаш. Уже после второй строки его губы становились фиолетовыми, точно он перекупался в заводи. Почти каждый день из аула уходило письмо, адресованное отцу Аяна. Иногда их было два в том случае, если бабушка усаживалась на постели и диктовала свое письмо. Мы завидовали Аяну, потому что еще не научились связывать на бумаге слова в осмысленные предложения. Но наш новый приятель нисколько не заносился перед нами. Бывало, придешь к нему, скажешь: -Аян, помоги. Уж очень хочется написать брату письмо. А он отвечает великодушно: -Возьми мое и перепиши. Только имя моего отца замени именем своего брата. Понятно? Киваешь: понятно, и мчишься домой в нетерпении. 1. Какое впечатление произвел на вас каждый из героев рассказа? Кто вам понравился больше всех? 2. За что ребята полюбили Аяна? 3.Как Аян относился к своим новым друзьям? 4. Можно ли назвать Аяна лидером? Как проявились его лидерские качества? 5. Вы бы хотели равняться на Аяна? В чем?

Вопрос: Великий казахский поэт Магжан Жумабаев писал: «Верю в тех, кто сердцем мудр». Как вы думаете, какой человек «мудр сердцем»? Почему важно все делать с любовью в сердце? Как нужно прожить жизнь, чтобы быть счастливым? Слушаете ли вы свое сердце? Что оно вам говорит? Подумайте над этими вопросами и поделитесь своими рассуждениями.

Вопрос: Лекарство от всех бед Т.Афанасьева Время от времени я смотрю на этот маленький, неумелый, кое-где смазанный снимок домашнего фотографа, и у меня становится светло на душе. Удивительный домик в три окошечка. Легкий и белый от резных кружевных наличников да еще от первого снега, что лег пробелами меж бревен, окрасил в белое кусты сирени. В этом домике я жила неделю, правда, не зимой, а летом. В поселке не было гостиницы, и директор совхоза, не долго думая, определил меня к Ивановым. «У них все живут». Я после поняла почему – совсем не от того, что избыток площади... А на карточке перед домом вся семья – с дядьями, тетками, племянниками. Вышли на улицу всей гурьбой подышать воздухом, не одеваясь по-зимнему. Ребята – кто улыбается, а кто покатывается со смеху, успев вываляться в снегу. Сейчас поднимутся, вернутся в комнаты. Можно представить, как хорошо, тепло, весело, интересно будет им в этот воскресный день в доме. Самый главный Иванов, отец Егор Васильевич, – тот, что с баяном. На фотографии он не улыбается, потому что баянисту положено быть серьезным, а вообще-то он шутник, весельчак. Мария Михайловна – в первом ряду крайняя справа – статная и большая, скрестила на груди руки и словно задумалась. А ребята их, Юра и Слава, – те, что примостились у ее ног. На нее и похожи. Представьте себе чистую и почти пустую светлую комнатку – здесь меня поселили. Еще раннее утро, еще не могу открыть глаза, а уже слышу по дому легкое движение. Первыми просыпаются... мальчики. Они близнецы, им по десять. Спать, думаю, тоже хочется, а встают. Чтобы опередить мать, наносить свежей воды, нарубить дров – словом, сделать всю «мужскую» работу. Так их научил Егор Васильевич. Как-то я спросила Марию Михайловну, не жаль ли ей ребят, нет ли желания порой остановить их, сделать что-то за них. Знаю, как мне самой всегда хочется избавить дочь от таких трудностей. И те домашние дела, что ей по силам, беру подчас на себя. Когда ловлю себя на этом, сержусь, «исправляюсь», но ведь не всегда ловлю... А у меня дочь куда взрослее, чем эти мальчики. Малы, худы, с тонкими шейками, они как два трудолюбивых муравья... – Ой, еще как хочется освободить мальчишек, – говорит Мария Михайловна, – сама себя держу за руку. Знаю, в жизни будет и потруднее. Пожалей в малом – не осилят крупного. Вот и бегут мои родненькие, толком не проснувшись, к дровам да ведрам. Ведь сам Егор Васильевич так сказал. «Сам»... Не подумайте, что у Марии Михайловны по отношению к мужу есть хоть толика раболепия. Она командует: «сходи, пожалуйста», «купи быстренько», «отнеси-принеси»... Но когда речь идет о детях... Мне кажется, она сама создает авторитет в лице Егора Васильевича посильнее собственного. На всякий случай, если вдруг с чем не справится, хотя такое трудно себе представить. Да и Егор Васильевич в свою очередь говорит о ней, как о последней семейной инстанции – «сама мать приказала», «сама мама попросила»... Наверное, такое и зовется «совет да любовь» или еще – «лад». Как легко, с ходу решаются здесь все домашние дела! Кто первый пришел из школы, с работы ли, растапливает печь, готовит обед. Вечером мальчики сидят за уроками, мать штопает или стирает, Егор Васильевич что-нибудь мастерит. Он отличный плотник, его руками в поселке построены школа, многие дома, но он еще и художник, прекрасно чувствует дерево. Наличники, рамки для фотографий делает – просто заглядишься. Ребята тоже берутся и кое-что умеют: выжигают, выпиливают неплохо. А в выходной день – все в лесу. Зимой на лыжах, а летом ходят за грибами. Мария Михайловна лесовод по профессии, она посмеивается, что лес ей надоел, но это не так. На самом деле любит она его и знает до тонкостей – каждую былинку, каждое деревце. Отец – тот все больше по птицам и зверью. Охотник он бывший, каждый след может растолковать, каждую норку примечает. Для детей такая близость с природой очень важна. Насколько едина, монолитна семья Ивановых, я убедилась в ситуации непривычной, можно сказать сложной. Стихийным бедствием ту летнюю грозу не назовешь, ураган не ураган, и все-таки... Ветер, резкий, порывистый, сначала просто прочесывал деревья, а после вдруг набрал силу. Мы все, собравшиеся в доме у закрытого окна, видели, как в соседнем дворе он нагнул старый тополь низко к земле. Тополь выпрямился на миг и вдруг стал медленно валиться. Поверженный тополь упал на легкую летнюю кухню, проломил ее. А через полчаса промытое небо голубело как ни в чем не бывало. Ивановы, все четверо, ни о чем не сговариваясь, двинулись к соседям. Мальчишки легко, споро пилили погибшее дерево и относили в сторону чурки. Егор Васильевич с хозяевами латал стены и крышу. Мария Михайловна выносила битую посуду, выпрямляла гнутые тазы, что-то мыла. В тот вечер мы все легли позже обычного. Усталые мальчики заснули, не донеся головы до подушек. Никто не отослал их домой раньше. Подразумевалось: в этом случае они – как отец и мать. ...Жила я у Ивановых и с каждым днем убеждалась, что все в этом доме чудесным образом устроено. И нет вроде никакого особого воспитания, а есть уверенность: вырастут дети хорошими, надежными, ответственными за все и за всех, настоящими друзьями, помощниками родителей. И было так наглядно, так ясно: чтобы такой дружный, уютный дом существовал, каждый в семье должен трудиться. Подчеркиваю обязательность этого труда – должен. Это совсем не имеет оттенка – «против воли», труд становится большой, истинной радостью. 1. Какое впечатление производит на вас семья Ивановых? 2. Что объединяет всех членов семьи? 3. Как семья справляется с трудностями? 4. Как, по вашему мнению, должны складываться отношения старших и младших членов семьи? 5. Как влияет семья на становление человека? 6. Какие добрые традиции сложились в вашей семье?

Вопрос: Выберите из предложенных утверждений те, в которых отражается умение человека владеть собой. Дополните их. Владеть собой – это … спорить с окружающими, пытаясь доказать свою правоту; проявлять добрые чувства; отвечать грубостью на грубость; прислушиваться к своей совести; поступать честно по отношению к себе и людям, признавать свои ошибки и не бояться повиниться в них, если от этого зависит доброе имя человека.

Вопрос: Прочитайте сказку Феликса Кривина. В чем был жизненный девиз Лесоруба? Может ли один человек преобразовать мир? Есть ли такие люди в реальной жизни? Расскажите о них. Рассказ о Лесорубе, которому до всего было дело Ф.Кривин В старину в одном городе люди потеряли улыбку... Уверяю вас, что это очень страшно, гораздо страшнее, чем кажется на первый взгляд. Никто не знал, откуда взялась эта загадочная болезнь, и местные светила науки изо дня в день изучали причины ее возникновения. - Очевидно, это что-то желудочное, – говорил доктор Касторка. –Нет. Нет, нет... Скорее это явление простудного характера, – возражал ему доктор Стрептоцид. –Чепуха! – категорически заявлял профессор Пенициллин. (Злые языки утверждали, что именно это магическое слово принесло ему профессорство.) Между тем болезнь с каждым днем принимала все более угрожающий характер. Люди забыли о весне, о солнце, о друзьях, и на улицах вместо приветливых и дружелюбных слов только и слышалось: –Не твое дело! Не суй свой нос! Иди своей дорогой! И как раз в это трудное время с гор спустился молодой Лесоруб. Подходя к городу, он увидел человека, который барахтался в реке, силясь выбраться на берег. –Тонешь? – спросил Лесоруб, собираясь броситься на помощь. –Не твое дело, – мрачно ответил утопающий и ушел под воду. Лесоруб больше не стал тратить время на разговоры, а бросился в реку и вытащил человека на берег. –Ты что же это сопротивляешься, когда тебя спасать хотят? Смотри, чудак, так и утонуть недолго. –Да кто ж тебя знал, что ты всерьез спасать надумал? У нас это не принято. Пожал плечами Лесоруб и отправился в город. На одной из улиц дорогу ему преградила огромная толпа народа. В центре толпы маленький старичок трудился над опрокинутой телегой и никак не мог поставить ее на колеса. –Давай-ка, дед, вместе! – сказал Лесоруб. – Одному-то тебе не под силу. –Не твое дело, – буркнул старик, не поднимая головы. –Ишь ты, гордый какой, – засмеялся Лесоруб. – У меня-то сил побольше твоего. А вдвоем не справимся – люди подсобят: вон их сколько собралось тебе на подмогу. При этих словах толпа начала расходиться. Задним уйти было легко, а перед ним – труднее, и поэтому они волей-неволей взялись помогать старику. Вскоре в городе только и разговоров было, что о молодом Лесорубе. Говорили, что он во все вмешивается, о каждом хлопочет, что ему до всего дело. Сначала к этому отнеслись с улыбкой (это была первая улыбка, появившаяся в городе за время эпидемии), а потом многие захотели составить Лесорубу компанию, потому что он был веселый парень и делал интересное дело. Однажды утром профессор Пенициллин выглянул в окно, и слово «чепуха» застряло у него в горле: на улице он увидел сотни улыбающихся лиц. Однако борьба с эпидемией была в плане работы больницы на весь следующий год, поэтому профессор решил закрыть глаза на факты. Он уже открыл рот, чтобы сказать: «Не мое дело», но его перебил Лесоруб, который как раз в это время входил в Зал заседаний: –Пожалуйста, профессор, не произносите этой фразы, ведь она и есть причина заболевания, которую вы так долго искали. Так кончилась эпидемия. Лишь только у жителей города исчезла из употребления фраза «Не твое дело», к ним тотчас вернулась улыбка, они стали веселыми и счастливыми. А Лесоруб ушел в горы – у него там было много дел.

Вопрос: О какой внутренней красоте говорил аль-Фараби? Притча о яблоке Шел старец по пустыне. С посохом в руке и сумой за плечами. Его томила жажда. От усталости он еле передвигал ноги. Но он шел, не теряя надежды на чудо. И вот чудо свершилось. Он увидел маленький зеленый оазис. Собрав последние силы, краешком чалмы утерев обильный пот, он ускорил шаги. Подойдя к оазису, старец поприветствовал хозяина. Хозяин преградил ему дорогу и не ответил на приветствие. Он тоже был стар, но суров. - Это мой дом и мой сад! Я давно ушел от зла и людей. Любой чужеземец мне враг. Я не знаю, что ты мне принес: добро или зло! - сказал хозяин оазиса. - Чем же я могу доказать свою доброту, если ты видишь во мне только зло? - спросил старец. - Хорошо, тогда ответь на один вопрос, - с этими словами хозяин взял в руки сочное красное яблоко. - Что прекрасно в этом плоде: его краски, его сок, его вкус или его форма? - Ни то, ни другое, ни третье! - ответил странник. - Истинная красота всегда внутри, ее не увидишь равнодушным взглядом. То, что внутри, важнее того, что снаружи. Разломи яблоко. Что ты видишь внутри? Это семя! Семя, из которого вырастут другие сады и которое несет в себе вечность жизни. Так и красота человека находится внутри, в его сердце, несущем вечную любовь! Как нет яблока без семени, так нет и человека без любви. От мудрых слов странника сердце хозяина смягчилось, он раскаялся: - Прости меня, мудрый человек! Я вижу, ты великий учитель. Кто ты, как тебя зовут? - Мое имя - аль-Фараби, - сказал старец, теряя последние силы и падая на песок у ног хозяина сада. Тот бережно поддержал его… (Из дневника учителя самопознания)