Вопрос:
Прочитайте советы психолога, которые даны в газете «Аргументы и факты» (№19, 2010 г.). Выборочно прокомментируйте некоторые из советов примерами из жизни.
Неумение сдерживать собственные эмоции ведет человека к душевному одиночеству. Чтобы находить разумные компромиссы в сложных жизненных ситуациях, следуйте рекомендациям психологов.
🗸 Не оставайтесь наедине со своими неприятностями. Постарайтесь поделиться с доброжелательным и рассудительным человеком о том, что вас волнует. Это принесет вам огромное облегчение. В свою очередь, будьте готовы сами выступить в роли участливого слушателя чужой исповеди.
🗸 Не впадайте в гнев. Приучайте себя к паузе, предшествующей вспышке гнева. А в это время постарайтесь осмыслить ситуацию.
🗸 Иногда нужно и уступить. Упрямо настаивая на своем, мы часто бываем похожи на капризных детей. Уважайте точку зрения другого человека и с достаточной долей самокритичности относитесь к своей точке зрения.
🗸 Не предъявляйте чрезмерных требований. Тот, кто слишком много ожидает от окружающих, постоянно испытывает раздражение от того, что они не отвечают его чрезмерным требованиям. Принимайте людей такими, какие они есть.
🗸 Старайтесь видеть в людях достоинства, а не недостатки.
Ответ: ..
Вопрос:
С чем можно сравнить семя яблока применительно к человеку?
Притча о яблоке
Шел старец по пустыне. С посохом в руке и сумой за плечами. Его томила жажда. От усталости он еле передвигал ноги. Но он шел, не теряя надежды на чудо. И вот чудо свершилось. Он увидел маленький зеленый оазис. Собрав последние силы, краешком чалмы утерев обильный пот, он ускорил шаги. Подойдя к оазису, старец поприветствовал хозяина. Хозяин преградил ему дорогу и не ответил на приветствие. Он тоже был стар, но суров.
- Это мой дом и мой сад! Я давно ушел от зла и людей. Любой чужеземец мне враг. Я не знаю, что ты мне принес: добро или зло! - сказал хозяин оазиса.
- Чем же я могу доказать свою доброту, если ты видишь во мне только зло? - спросил старец.
- Хорошо, тогда ответь на один вопрос, - с этими словами хозяин взял в руки сочное красное яблоко. - Что прекрасно в этом плоде: его краски, его сок, его вкус или его форма?
- Ни то, ни другое, ни третье! - ответил странник. - Истинная красота всегда внутри, ее не увидишь равнодушным взглядом. То, что внутри, важнее того, что снаружи. Разломи яблоко. Что ты видишь внутри? Это семя! Семя, из которого вырастут другие сады и которое несет в себе вечность жизни. Так и красота человека находится внутри, в его сердце, несущем вечную любовь! Как нет яблока без семени, так нет и человека без любви.
От мудрых слов странника сердце хозяина смягчилось, он раскаялся:
- Прости меня, мудрый человек! Я вижу, ты великий учитель. Кто ты, как тебя зовут?
- Мое имя - аль-Фараби, - сказал старец, теряя последние силы и падая на песок у ног хозяина сада. Тот бережно поддержал его…
(Из дневника учителя самопознания)
Ответ: ..
Вопрос:
Подвиг музыкантов
По С. Когану
При взгляде на «Титаник» у людей перехватывало дыхание. Своей мощью и величием он производил впечатление совершенства. Это был корабль-мечта, плавающий дворец. Под звуки судового оркестра «Титаник» взял курс на Нью-Йорк, подняв флаг Славы.
Трагедия случилась в воскресенье, в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года в Атлантическом океане. Два матроса, осматривающие с фок-мачты окутанный ночным туманом горизонт, увидели тень огромного айсберга. Но было уже поздно. Столкновение с айсбергом оказалось неизбежным. Раздался страшный скрежет. От удара судно вздрогнуло, и вдоль борта прокатился грохочущий звук. Айсберг распорол правый борт корабля. Прозвучал сигнал бедствия. «Титаник» тщетно взывал, молил о помощи. По роковому стечению обстоятельств его никто не слышал, а выпущенные сигнальные ракеты никто не видел. «Титаник» остановился посреди океана.
В считанные минуты две тысячи пассажиров и члены команды осознали, что им грозит смертельная опасность. И если одни понимали свою обреченность, то другие продолжали верить в миф о «непотопляемости» «Титаника».
Среди общего хаоса, паники и неразберихи в одно мгновение воцарилась звенящая тишина и… зазвучала музыка. Все поняли, что происходит нечто фантастически нереальное. Это заиграл судовой оркестр.
В простом холле первого класса музыканты под руководством дирижера и скрипача Уолласа Генри Хартли, надев спасательные жилеты, вначале робко, a затем все громче и неистовей заиграли жизнерадостный регтайм', отгоняя своим исполнением страх и тревогу мечущихся по судну людей. Музыка снимала напряжение, давала призрачное успокоение. Пассажиры приветствовали музыкантов как героев.
Музыкальный ансамбль на «Титанике» считался лучшим коллективом среди оркестров, работавших на крупных пассажирских судах в Северной Атлантике, хотя его участники получали за свой труд мизерную плату - один шиллинг в месяц. Это были восемь музыкантов - семеро англичан и один француз.
Роль оркестра в сплочении людей перед лицом неминуемой гибели была огромна. Музыканты совершили беспримерный подвиг Они играли, ободряя обреченных. Музыка вселяла надежду на спасение. И хотя члены команды - матросы, кочегары, механики, стюарды, официанты, капитан, выполняя свои обязанности, совершали благородные, героические поступки, спасая людей, подвиг музыкантов вошел в историю - их музыка звучала до последней минуты жизни, пока над ними не сомкнулись волны.
Спасшийся пассажир, спустя много лет вспоминая последние часы жизни «Титаника», писал: «В ту ночь было совершено много героических поступков, но ни один из них не мог сравниться с подвигом этих нескольких музыкантов, игравших час за часом, хотя судно погружалось все глубже и глубже, а море подбиралось к месту, где они стояли. Музыка, которую они исполняли, дала им право быть внесенными в список героев вечной славы».
Ярко освещенный «Титаник» медленно уходил под воду. Когда вода затопила салон первого класса, оркестр перешел на шлюпочную палубу, где было наибольшее скопление пассажиров, и продолжал играть. Это была игра со смертью. Регтайм звучал как реквием'. И когда Уоллас Хартли, постучав смычком по своей скрипке, дал знак музыкантам, звуки регтайма стихли, и на затопленной палубе зазвучала мелодия, о которой маэстро всегда говорил, что ее надо играть на собственных похоронах. Наступал последний акт чудовищной трагедии. Гигантский корпус «Титаника», встав дыбом, рухнул носом в воду и исчез в морской бездне. Все было кончено. От места гибели «Титаника» отплывали спасательные шлюпки. Находившиеся в них люди еще долго слышали доносившуюся музыку.
Никто из музыкантов не выжил. Тело Хартли было найдено спустя две недели после трагедии. Музыканту было всего 33 года. К его груди была привязана скрипка, которую ему перед отъездом подарила невеста. На скрипке сохранилась гравировка: «Уоллесу по случаю нашей помолвки. Мария».
1. В чем проявился подвиг музыкантов?
2. Что придавало им силы?
3. Можно ли утверждать, что человеческие возможности очень велики? Почему вы так думаете?
Ответ: ..
Вопрос:
Расскажите, как человеку можно стать по-настоящему красивым.
Ответ: ..
Вопрос:
Дело чести
М. Дружинина
На переменке Петька Редькин предложил Владику Гусеву:
-Давай с тобой заключимся на «сижу»!
-Это как? – спросил Владик.
-А очень просто. Ты всегда, когда будешь садиться на стул, стол, подоконник, в общем, все равно куда, хоть на потолок, должен говорить: «Сижу». Если не скажешь, я начинаю считать: раз, два, три… до тех пор, пока ты не скажешь «сижу». Сколько я успею насчитать, столько ты должен будешь исполнить моих желаний. Ну а ты тоже смотри за мной и считай, если я не скажу «сижу». И я буду исполнять твои желания. Это очень интересно!
-Ну ладно, давай, – согласился Владик.
И они потрясли друг друга за мизинчики со словами:
-Скажу, скажу, скажу:
«Сижу, сижу, сижу».
Не скажешь мне «сижу»,
Исполнишь, что скажу!
-Ну все, – провозгласил Петька, – заключились!
Прозвенел звонок, ребята побежали в класс. Владик уселся на свое место, начал доставать тетради и учебники. И вдруг до него донесся быстрый шепот: «…десять, одиннадцать…» Он тут же вспомнил, что не сказал заветное слово, и как закричит Петьке: «Сижу!»
Все удивленно посмотрели на Владика. Некоторые ребята даже покрутили пальцем у виска. Хорошо, что учительница еще не вошла в класс.
-А я уже насчитал тебе двенадцать желаний! – ехидно захихикал Петька. – Так что готовься.
Когда урок закончился, Петька, фыркнув, заявил Владику:
-Вот, значит, мое первое желание. Подойди к Катьке Плюшкиной и пропой приятным голосом. С чувством:
-Свет мой, Плюшечка, скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
-Да ты что, Петька! – ужаснулся Владик. – Меня же засмеют все! Не стану я это делать! Придумай лучше другое желание!
-Нет уж, – настаивал Петька, – такое мое желание. Выполняй! А то получится нечестно!
Владик понял, что влип в дурацкую историю. Как он себя ругал, что попался на удочку с этим «сижу»! Но теперь ничего не поделаешь – слово есть слово. Владик старался сдерживать свое слово и поступать честно.
Он собрался с духом, подошел к Плюшке и пробурчал:
-Свет мой, Плюшкина, скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
Плюшкина взглянула на бледного, хлипкого Владика и прыснула со смеху.
-Ты на свете всех дурее! – еле выговорила она. – Совсем рехнулся!
Ребята вокруг тоже захохотали и спросили Владика:
-Ты чего это, Владька? Правда, рехнулся?
-Да не рехнулся я! – оправдывался Владик. – Это я Петькино желание выполнял! Я ему проиграл.
А Петька, приплясывая от восторга, кричал ребятам:
-Еще одиннадцать желаний! Вот умора-то! Вот повеселимся! Ха-ха-ха!
Прозвенел звонок. Владик сел за парту и тут же подскочил как ужаленный и завопил: «Сижу!»
-А я тебе еще одно желание насчитал, – ткнул Петька Владика ручкой в спину. – Так что опять двенадцать! Хи-хи-хи! А сейчас сделай вот что.
И Петька зашептал Владику свое задание…
В класс вошла учительница математики Алевтина Васильевна и сказала:
-Ребята! Как я вам обещала, сегодня будет контрольная работа.
И тут поднял руку Владик.
-В чем дело, Гусев? – спросила учительница.
-Алевтина Васильевна! – запинаясь, промямлил Владик. – Давайте лучше пойдем в кино фильмы ужасов смотреть. Они вам понравятся! Они очень познавательные!
Класс захлебнулся от хохота.
-Да ты что, Владик, в своем уме? – изумилась Алевтина Васильевна. – Ты меня просто поразил! Гораздо сильнее любого фильма ужасов!
Владик, красный как рак, сел, потрясенный собственной дерзостью. Однако успел сказать «сижу». Второе желание Петьки было исполнено. А Петька чувствовал себя героем дня и победоносно поворачивался во все стороны, делая ребятам знаки, что, мол, то ли еще будет!
Алевтина Васильевна раздала всем задание, и контрольная началась. Владик еще не успел опомниться от своей выходки, а Петька уже опять толкал его в спину.
-Реши мне задачку и пример!
Подожди, Петь! Я еще со своей задачей не разобрался.
Ну и что? Сам погибай, а товарища выручай. Поговорка есть такая. Знать надо. И мое желание выполняй. А то нечестно будет!
Владик вздохнул и принялся за Петькин вариант. Еле успел потом свою задачу решить.
Уроки закончились. Владик собрал портфель и вышел на улицу. Его догнал Петька.
Подожди, Гусев! У меня ведь еще десять желаний есть. Слушай мой план. Я хочу проучить Катьку Плюшкину. Уж очень она воображает в последнее время. Списывать не дает. В общем, завтра принесешь хороший мешок и поймаешь Плюшкиного Кузьку. И будет у нас кот в мешке, – Петька хихикнул, – а Плюшка пусть побегает, поищет. Может, меньше воображать будет. А потом мы подкинем ей записку, чтобы несла килограмм конфет. И тогда получит Кузьку. Здорово?
Я это делать не буду, – насупился Владик.
Интересно, – медленно произнес Петька, – ты дал слово, что, если проиграешь, станешь все выполнять. Это дело чести – держать свое слово. Не сдержишь слово, значит, не будет у тебя чести. Береги, Гусев, честь смолоду! Поговорка такая есть. Знать надо. Раньше, между прочим, даже стрелялись, только чтоб честь была. Так что неси завтра мешок. А то я всем скажу, что ты врун и трепло.
Петька повернулся и побежал к своему дому. Владик медленно побрел к себе. На душе у него скребли кошки. Точнее, это были не кошки, а только один коте- нок – Кузька. Но скребся этот Кузька на душе у Владика изо всех сил, как дюжина здоровых котов, и приговаривал: «Почему это мы с Плюшкой должны страдать из-за твоей глупой игры? Это ты проиграл Петьке его дурацкое желание! Вот и отдувайся, как можешь. А мы-то при чем? Мяу! Мяу!»
И Владик опять ругал себя за то, что связался с Редькиным…
…На следующий день Петька спросил первым делом у Владика:
Ну что, принес мешок кота ловить?
Нет, – ответил Владик.
Это почему же? – возмутился Петька. – Ишь, какой! А выполнять мои законные желания? Забыл, что ли, про дело чести?
Нет, Петька, – спокойно сказал Владик, – не забыл. Просто так получается, что дело чести – это как раз НЕ выполнять твои желания. Очень уж ты вредный. Ну прямо не Редькин, а Вредькин какой-то. И можешь говорить про меня кому угодно, что угодно.
Владик пошел в класс. Он сел на свое место и тут же неожиданно для себя громко крикнул: «Сижу!» Все засмеялись. И Владик тоже. И на душе у него стало легко.
Какое пари заключили мальчики?
Какие желания для Владика загадывал Петька?
Почему Владик сначала не решался отказаться от выполнения этих желаний?
Что вы можете сказать о мальчиках? Кто из них вам понравился?
Кто из мальчиков правильно понимает, что такое «дело чести»?
Как бы вы поступили на месте героев?
Как вы понимаете, что такое честь?
Ответ: ..
Вопрос:
Последний дюйм
Дж. Олдридже
Долго взбирались они по склону; Дэви тащил, а Бен отталкивался пятками, поминутно теряя сознание и медленно приходя в себя. Два раза он срывался вниз, но наконец они добрались до самолета; ему даже хотелось сесть, прислонившись к хвостовой части машины, и оглядеться. Но сидеть было сущим адом, а обмороки все учащались.
- Как дела? - спросил он мальчика. Тот задыхался, изнемогая от напряжения. - Ты, видно, совсем измучился.
- Нет! - крикнул Дэви с яростью. - Я не устал.
Тон его удивил Бена: он никогда не слышал в голосе мальчика ни протеста, ни тем более ярости. Оказывается, лицо сына могло скрывать эти чувства. Неужели можно жить годами с сыном и не разглядеть его лица? Но сейчас он не мог позволить себе раздумывать об этом. Сейчас он был в полном сознании, но от приступов боли захватывало дух. Шок проходил. Правда, он совсем ослабел. Он чувствовал, как из левой руки сочится кровь, но не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни даже пальцем. Дэви самому придется поднять самолет в воздух, вести его и посадить на землю.
- Теперь, - сказал он, с трудом ворочая пересохшим языком, - надо навалить камней у дверцы самолета. Если навалить их побольше, ты как-нибудь сумеешь втащить меня в кабину. Возьми камни из-под колес.
Дэви сразу принялся за дело, он стал складывать обломки кораллов у левой дверцы - со стороны сиденья пилота…
- Мы не сможем лететь, - сказал мальчик. - Ты не сможешь вести самолет. Лучше и не пытаться.
- Ах, - сказал Бен с той нарочитой мягкостью, от которой ему становилось еще грустнее. - Ветер сам отнесет нас домой.
Ветер мог отнести их куда угодно, только не домой, а если он задует слишком сильно, они не увидят под собой ни посадочных знаков, ни аэродрома - ничего.
- Обвяжи мне грудь полотенцем, лезь в самолет, тащи, а я буду отталкиваться ногами.
Бен с трудом вполз в машину, согнувшись пополам, теряя сознание. Потом он попытался сказать мальчику, что надо делать, но не смог произнести ни слова. Мальчика охватил страх. Повернув к нему голову, Бен почувствовал это и сделал еще одно усилие…
- Запоминай все, что я тебе скажу. Запри свою дверцу…
Он снова ушел далеко-далеко, а потом вернулся.
- Придется тебе взяться за дело самому, Дэви. Ничего не поделаешь. Слушай. Колеса свободны?
- Да, я убрал все камни.
Дэви сидел, стиснув зубы.
- Вот что надо делать, Дэви. Передвинь рычаг газа на дюйм, не больше. Сразу. Сейчас. Поставь всю ступню на педаль. Хорошо. Молодец! Теперь поверни черный выключатель возле меня. Отлично. Теперь нажми вон ту кнопку, а когда мотор заработает, передвинь рычаг газа еще немного. Стой! Поставь ногу на левую педаль. Когда мотор заработает, дай полный газ и развернись против ветра. Слышишь?
- Это я могу, - сказал мальчик, и Бену показалось, что он услышал в голосе сына резкую нотку нетерпения, чем-то напоминавшую его собственный голос.
- Здорово дует ветер, - добавил мальчик. - Слишком сильно, это мне не нравится.
- Когда будешь выруливать против ветра, отдай вперед ручку. Начинай! Запускай мотор… Слушай дальше. Это совсем просто. Тяни ручку на себя и держи ее посередине. Если машина будет подскакивать, ничего. Замедли ход и держи прямо. Держи ее против ветра, не бери ручку на себя, пока я не скажу. Действуй, не бойся ветра…
Мальчик послушно держал ручку и не дергал ее к себе. Они с трудом перевалились через дюны, и Бен понял, что от мальчика потребовалось немало мужества, чтобы от страха не рвануть ручку. Резкий порыв ветра уверенно подхватил самолет, но затем он провалился в яму, и Бену стало мучительно плохо.
- Поднимись на три тысячи футов, там будет спокойнее! - крикнул он.
Ему следовало растолковать сыну все до старта, ведь теперь Дэну трудно будет его услышать.
Даже в забытьи Бен слышал, как тяжело дышит и вот-вот сдаст мотор.
- Что-то случилось! - кричал Дэви. - Слушай, очнись!
- Подыми рычаг смеси.
Дэви не понял, что нужно сделать, а Бен не сумел ему это вовремя подсказать. Он неуклюже повернул голову, поддел щекой и подбородком рукоятку и приподнял ее на дюйм. Он услышал, как мотор чихнул, дал выхлоп и снова заработал.
Оставшись один на высоте в три тысячи футов, Дэви решил, что никогда больше не сможет плакать. У него на всю жизнь высохли слезы.
Только однажды за свои десять лет он похвастался, что отец его - летчик. Но он помнил все, что отец рассказал ему об этом самолете, и догадывался о многом, чего отец не говорил.
Бену казалось, что от толчков его тело пронзают и разрывают на части ледяные стрелы; во рту пересохло, он медленно приходил в себя. Взглянув вверх, увидел пыль, а над ней тусклое небо.
- Дэви! Что случилось? Что ты делаешь? - закричал он сердито.
- Мы почти прилетели, - сказал Дэви. - Но ветер поднялся выше, и уже темнеет.
- Что ты видишь? - спросил отец.
- Аэродромы и здания Каира. Вон большой аэродром, куда приходят пассажирские самолеты.
Качка и толчки оборвали слова мальчика.
- Не теряй из виду аэродром! - крикнул Бен сквозь приступ боли.
- Самолет не хочет идти вниз, - сказал Дэви. Глаза его расширились и, казалось, занимали теперь все лицо.
-Выключи мотор.
- Выключал, но ничего не получается. Не могу опустить руку.
- Потяни рукоятку, - сказал Бен, подняв голову вверх, где была рукоятка.
Дэви пришлось привстать, чтобы дотянуться до рукоятки на колесе и сдвинуть ее вперед. Нос самолета опустился, и машина перешла в пике.
- Выключи мотор! - крикнул Бен.
Дэви убрал газ, и ветер стал с силой подбрасывать самолет вверх и вниз.
Поднять самолет в воздух и вести его не так трудно. Посадить же на землю - вот задача. Бен приподнял, насколько смог, голову и увидел, как приближается земля.
- Левей! - крикнул он. - Все в порядке, Дэви. Ты справишься. Жми ручку вниз.
- Я врежусь в самолет.
Бен с усилием открыл глаза и кинул взгляд поверх носа машины, качавшейся вверх и вниз; до большого «ДС-4» оставалось всего двести футов, он преграждал им путь, но шел с такой скоростью, что они должны были разминуться. Да, они разминутся. Бен чувствовал, что Дэви в ужасе потянул ручку на себя.
- Нельзя! - крикнул он. - Гни ее вниз…
Нос самолета задрался, и они потеряли скорость. Если потерять скорость на такой высоте да еще при таком ветре, их разнесёт в щепы. Бен знал, что приближается последний дюйм и все в руках у мальчика…
Оставалась минута до посадки.
- Шесть дюймов! - кричал Дэви отец; язык его словно распух от напряжения и боли, а из глаз текли горячие слезы. - Шесть дюймов, Дэви!… Стой! Еще рано, еще рано… - плакал он.
На последнем дюйме, отделявшем их от земли, он все-таки потерял самообладание; им овладел страх, он не мог больше ни говорить, ни кричать, ни плакать… Вдруг он ощутил, что слегка приподнялся нос самолета, услышал громкий рев еще не заглохшего мотора, почувствовал, как, ударившись колесами о землю, самолет мягко подскочил в воздух, и настало томительное ожидание. Но вот хвост и колеса коснулись земли - это был последний дюйм. Ветер закружил самолет, он забуксовал и описал на земле круг, а потом замер, и наступила тишина.
Ах, какая тишина и покой! Он слышал их, чувствовал всем своим существом, он вдруг понял, что выживет, - он так боялся умереть и совсем не хотел сдаваться.
- Ну как, Дэви? - робко спросил отец сына. - Здорово было, а?
Дэви кивнул. Бен знал: мальчуган вовсе не думает, что было здорово, но придет время, и он поймет. Когда-нибудь мальчик поймет, как было здорово. К этому стоило приложить руки.
Им обоим нужно время. Ему, Бену, теперь понадобится вся жизнь - вся жизнь, которую подарил ему мальчик.
1. В какую экстремальную ситуацию попали Бен и Дэви?
2. Какие качества помогли Дэви справиться с трудностями?
3. Как вы думаете, что открыл Бен в Дэви?
4. Почему важно не сдаваться даже в исключительно трудных ситуациях?
5. Как вы думаете, в чем главная сила возможностей каждого человека?
Ответ: ..
Вопрос:
Познакомьтесь с ситуациями. Как правильно поступить?
Кто-то случайно наступил вам на ногу. Вам больно. Как поступить?
Ответ: ..
Вопрос:
Вам предстоит встретиться с человеком, с которым были в ссоре. Что вы сдепаете при встрече?
A. Отвернетесь и не будете с ним разговаривать.
Б. Вежливо, но холодно поздороваетесь.
B. Сделаете первым шаг к примиренно (например, оформите открытку и напишете теплые слова).
Ответ: ..
Вопрос:
Познакомьтесь с ситуациями. Как правильно поступить?
Ваш друг допустил ошибку на доске. Вы заметили это и …
Ответ: ..
Вопрос:
Прочитайте стихотворение Абая в переводе А. Кодара. Сформу- лируйте, в чем состоит, по мнению Абая, истинный смысл познания человека.
Холодный наш Ум, наподобие льда, Горячее Сердце согреет всегда.
Разумность и такт, прозорливость терпенья,
В нас Воли рождает тугая узда.
Держа в триединстве Ум, Сердце и Волю,
Ты к цельности редкой придешь без труда.
Но взяты поврозь, они будут ущербны, –
Не славят явлений, где много вреда.
Живу не способный смеяться и плакать,
Лишь с сердцем мятущимся, с коим – беда.
Ум, Сердце и Воля – ничто друг без друга,
А Знанье их суть пронесет сквозь года.
Ответ: ..
Вопрос:
Является ли отзывчивым человек, который:
любит и уважает окружающих;
сочувствует и сопереживает людям;
добр и честен с окружающими;
готов бескорыстно помочь;
критикует ошибки и промахи людей;
равнодушен к чужим проблемам.
Прокомментируйте свой ответ
Ответ: ..
Вопрос:
Прочитайте отрывок из воспоминаний французского философа Мармонтеля. Ответьте на вопросы: Что дает человеку общение с интересными людьми? Как это влияет на процесс самовоспитания и самообразования?
…Какая это была школа для меня - длившееся два года ежедневное общение с двумя самыми просвещенными людьми своего времени, чьей дружбы я был удостоен! Беседы, которые вели Вольтер и Вовенарг, блистали неслыханным богатством и плодотворностью мыслей; первый был неистощим по части интереснейших фактов и глубоких прозрений, второй отличался обаятельным, полным изящества и мудрости красноречием. И сколько ни с чем не сравнимой мягкости, терпимости и остроумия вносили они в свои споры! Но особенно пленяло меня, с одной стороны, почтение Вовенарга к гению Вольтера, а с другой - нежное восхищение Вольтера добродетелями Вовенарга: они не льстили друг другу, не опускались до угодливых восхвалений, не шли на лицемерные уступки и еще больше вырастали в моих глазах благодаря той свободе, с которой излагали свои мысли, при том что они нисколько не нарушали гармоничного согласия их взаимной приязни.
Ответ: ..
Вопрос:
Готовясь к физико-математической олимпиаде, я отказался от консультации члена-корреспондента и решил развеять все свои физико-математические сомнения с помощью своей учительницы математики Марии Кондратьевны. Однажды я провожал ее из школы. Прощаясь, она повторила то, что я уже слышал от нее:
- Много говорю? Сейчас приду домой - помолчу. Если когда-нибудь захочется навестить меня… Первый этаж, квартира три.
- Мы тоже на первом.
Но я ни разу не навестил ее. Мы чаще вспоминаем о человеке, когда он нужен нам, чем когда мы необходимы ему. Особенно когда нет громких сигналов бедствия.
Но и на мои сигналы квартира номер три в тот день не отвечала. Я долго надеялся, даже кнопка звонка нагрелась. «Может, не слышит?» - думал я. Приложив ухо к замку, я узнал голос радиодиктора, который сообщил, что к вечеру ожидается похолодание. Но шагов не было.
Я поплелся домой. Похолодание уже началось. «Мы будем ощущать все большее охлаждение к нам со стороны природы: человечество его заслужило!»-любил повторять наш сосед. Его предсказание, кажется, начинало сбываться.
Стоило мне войти в свой подъезд, как я увидел Ирину. Но еще раньше я услышал:
- Все погибло! Ты убил Марию Кондратьевну!
- Я?
- Не сомневайся: именно ты!
- Я?!
- А кто же?
Глаза ее до того сузились, что зеленый свет вовсе исчез - путь к взаимопониманию был закрыт.
- Объясни… - все же попросил я.
- Это ты объясни!
Сквозь завесу неожиданности и волнения я сумел разглядеть, что у Ирины в волосах костяной гребень, что на ней платье, которого я раньше не видел, к нему приколота гвоздика, а в руке целый веер гвоздик. «Если бы я убил Марию Кондратьевну в
буквальном смысле этого слова, она бы выбросила цветы», успокаивал я себя.
- Что это ты сегодня… такая?
- Собралась приветствовать героя олимпиады.
- Она же завтра… в понедельник.
… Что-о?
Ключ долго не находил своего места в замке. Наконец мы вошли в квартиру. Никого не было дома. Ирина могла не беспокоиться, что ее услышат, и обрушилась на меня с еще большим негодованием:
- Перед такими соревнованиями надо устраивать обследование: у тебя злокачественный склероз?
- Почему ты так… говоришь?
- Потому что тебе дважды передавали, что олимпиада переносится на сегодня.
- На воскресенье? Кто передавал?
- Один раз Мария Кондратьевна, а потом я. Через твоего родственника.
- Через Владика?!
- Ты же сбежал с физкультуры. Это был последний урок…
Мария Кондратьевна специально пришла в спортивный зал, позвала твоего родственника и сообщила ему.
- О чем?
- О том, что начинающие физики будут состязаться не в понедельник, а в воскресенье - это оказалось удобнее для членов жюри и для телевидения.
- Владик мне ничего не сказал.
- Что ты плетешь? Невообразимо! Я же напомнила ему.
- Он не сказал…
- Не передал? Зависть… Как ты можешь жить с ним под одной крышей? Я же предупредила: «Олимпиада будет сегодня. Разыщи Саню хоть под землей!» Так и сказала. По телефону…
- Когда?
-Часов в десять утра.
- Я был у Саввы Георгиевича.
- И родственничек знал, что ты у него? Наверху?
- Знал. Но, может быть, он забыл?
- Ты опять защищаешь подлость?! Она тебе нравится? Ты с ней согласен? Потому что своя…так сказать, братская, да?
Она бросила цветы на пол, словно плеснула красной краской в разные концы коридора.
- Нашей школе засчитали поражение. За твою неявку. Я сказала Марии Кондратьевне: «Пойдемте отсюда!», а она ответила: «Посижу до конца». Я думаю, не могла подняться.
- Как же быть? - спросил я.
- Неявку не прощают даже заслуженным мастерам спорта и международным гроссмейстерам.
- Но пусть простят Марию Кондратьевну. Я объясню…
- Кому?!
1. Почему герой рассказа не принял участия в физико-математической олимпиаде?
2. Какие нравственные уроки вы извлекли из этого рассказа?
3. Приходилось ли вам сталкиваться с завистью в вашем коллективе? Как это влияет на отношения одноклассников?
4. В чем истинный смысл дружбы в классе?
Ответ: ..
Вопрос:
Прочитайте сказку Феликса Кривина. В чем был жизненный девиз Лесоруба? Может ли один человек преобразовать мир? Есть ли такие люди в реальной жизни? Расскажите о них.
Рассказ о Лесорубе, которому до всего было дело
Ф.Кривин
В старину в одном городе люди потеряли улыбку...
Уверяю вас, что это очень страшно, гораздо страшнее, чем кажется на первый взгляд. Никто не знал, откуда взялась эта загадочная болезнь, и местные светила науки изо дня в день изучали причины ее возникновения.
- Очевидно, это что-то желудочное, – говорил доктор Касторка.
–Нет. Нет, нет... Скорее это явление простудного характера, – возражал ему доктор Стрептоцид.
–Чепуха! – категорически заявлял профессор Пенициллин. (Злые языки утверждали, что именно это магическое слово принесло ему профессорство.)
Между тем болезнь с каждым днем принимала все более угрожающий характер. Люди забыли о весне, о солнце, о друзьях, и на улицах вместо приветливых и дружелюбных слов только и слышалось:
–Не твое дело! Не суй свой нос! Иди своей дорогой!
И как раз в это трудное время с гор спустился молодой Лесоруб. Подходя к городу, он увидел человека, который барахтался в реке, силясь выбраться на берег.
–Тонешь? – спросил Лесоруб, собираясь броситься на помощь.
–Не твое дело, – мрачно ответил утопающий и ушел под воду. Лесоруб больше не стал тратить время на разговоры, а бросился в реку и вытащил человека на берег.
–Ты что же это сопротивляешься, когда тебя спасать хотят? Смотри, чудак, так и утонуть недолго.
–Да кто ж тебя знал, что ты всерьез спасать надумал? У нас это не принято.
Пожал плечами Лесоруб и отправился в город.
На одной из улиц дорогу ему преградила огромная толпа народа. В центре толпы маленький старичок трудился над опрокинутой телегой и никак не мог поставить ее на колеса.
–Давай-ка, дед, вместе! – сказал Лесоруб. – Одному-то тебе не под силу.
–Не твое дело, – буркнул старик, не поднимая головы.
–Ишь ты, гордый какой, – засмеялся Лесоруб. – У меня-то сил побольше твоего. А вдвоем не справимся – люди подсобят: вон их сколько собралось тебе на подмогу.
При этих словах толпа начала расходиться. Задним уйти было легко, а перед ним – труднее, и поэтому они волей-неволей взялись помогать старику.
Вскоре в городе только и разговоров было, что о молодом Лесорубе. Говорили, что он во все вмешивается, о каждом хлопочет, что ему до всего дело. Сначала к этому отнеслись с улыбкой (это была первая улыбка, появившаяся в городе за время эпидемии), а потом многие захотели составить Лесорубу компанию, потому что он был веселый парень и делал интересное дело.
Однажды утром профессор Пенициллин выглянул в окно, и слово «чепуха» застряло у него в горле: на улице он увидел сотни улыбающихся лиц. Однако борьба с эпидемией была в плане работы больницы на весь следующий год, поэтому профессор решил закрыть глаза на факты. Он уже открыл рот, чтобы сказать: «Не мое дело», но его перебил Лесоруб, который как раз в это время входил в Зал заседаний:
–Пожалуйста, профессор, не произносите этой фразы, ведь она и есть причина заболевания, которую вы так долго искали.
Так кончилась эпидемия.
Лишь только у жителей города исчезла из употребления фраза «Не твое дело», к ним тотчас вернулась улыбка, они стали веселыми и счастливыми.
А Лесоруб ушел в горы – у него там было много дел.
Ответ: ..
Вопрос:
Вы разбили любимую чашку мамы. Как вы поступите?
A. Признаетесь в случившемся.
Б. Скажете, что кошка разбила чашку.
B. Будете надеяться, что мама не заметит пропажу.
Ответ: ..
Вопрос:
Почему?
В.Осеева
Мы были одни в столовой – я и Бум. Я болтал под столом ногами, а Бум легонь- ко покусывал меня за голые пятки. Мне было щекотно и весело. Над столом висела большая папина карточка, мы с мамой только недавно отдавали ее увеличивать. На этой карточке у папы было такое веселое, доброе лицо. Но когда, балуясь с Бумом, я стал раскачиваться на стуле, держась за край стола, мне показалось, что папа качает головой.
Смотри, Бум, – шепотом сказал я и, сильно качнувшись на стуле, схватился за край скатерти.
Послышался звон... Сердце у меня замерло. Я тихонько сполз со стула и опус тил глаза. На полу валялись розовые черепки, золотой ободок блестел на солнце.
Бум вылез из-под стола, осторожно обнюхал черепки и сел, склонив набок голову и подняв вверх одно ухо.
Из кухни послышались быстрые шаги.
Что это? Кто это? – Мама опустилась на колени и закрыла лицо руками. – Папина чашка... папина чашка... – горько повторяла она. Потом подняла глаза и с упреком спросила: – Это ты?
Бледно-розовые черепки блестели на ее ладонях. Колени у меня дрожали, язык заплетался.
Это... это... Бум!
Бум? – Мама поднялась с колен и медленно переспросила: – Это Бум?
Я кивнул головой. Бум, услышав свое имя, задвигал ушами и завилял хвостом.
Мама смотрела то на меня, то на него.
Как же он разбил?
Уши мои горели. Я развел руками:
Он немножечко подпрыгнул... и лапами...
Лицо у мамы потемнело. Она взяла Бума за ошейник и пошла с ним к двери.
Я с испугом смотрел ей вслед. Бум с лаем выскочил во двор.
Он будет жить в будке, – сказала мама и, присев к столу, о чем-то задумалась. Ее пальцы медленно сгребали в кучку крошки хлеба, раскатывали их шариками, а глаза смотрели куда-то поверх стола в одну точку.
Я стоял, не смея подойти к ней. Бум заскребся у двери.
Не пускай! – быстро сказала мама и, взяв меня за руку, притянула к себе. Прижавшись губами к моему лбу, она все так же о чем-то думала, потом тихо спросила: – Ты очень испугался?
Конечно, я очень испугался: ведь с тех пор как папа умер, мы с мамой так берегли каждую его вещь. Из этой чашки папа всегда пил чай.
Ты очень испугался? – повторила мама. Я кивнул головой и крепко обнял ее за шею.
Если ты... нечаянно, – медленно начала она.
Но я перебил ее, торопясь и заикаясь:
Это не я... Это Бум... Он подпрыгнул... Он немножечко подпрыгнул... Прости его, пожалуйста!
Лицо у мамы стало розовым, даже шея и уши ее порозовели. Она встала.
Бум не придет больше в комнату, он будет жить в будке.
Я молчал. Над столом с фотографической карточки смотрел на меня папа...
Бум лежал на крыльце, положив на лапы умную морду, глаза его не отрываясь смотрели на запертую дверь, уши ловили каждый звук, долетающий из дома. На голоса он откликался тихим визгом, стучал по крыльцу хвостом.
Потом снова клал голову на лапы и шумно вздыхал.
Время шло, и с каждым часом на сердце у меня становилось все тяжелее. Я боялся, что скоро стемнеет, в доме погасят огни, закроют все двери, и Бум останется один на всю ночь. Ему будет холодно и страшно. Мурашки пробегали у меня по спине. Если б чашка не была папиной и если б сам папа был жив, ничего бы не случилось... Мама никогда не наказывала меня за что-нибудь нечаянное. И я боялся не наказания – я с радостью перенес бы самое худшее наказание. Но мама так берегла все папино! И потом, я не сознался сразу, я обманул ее, и теперь с каждым часом моя вина становилась все больше.
Я вышел на крыльцо и сел рядом с Бумом. Прижавшись головой к его мягкой шерсти, я случайно поднял глаза и увидел маму. Она стояла у раскрытого окна и смотрела на нас. Тогда, боясь, чтобы она не прочитала на моем лице все мои мысли, я погрозил Буму пальцем и громко сказал:
Не надо было разбивать чашку.
После ужина небо вдруг потемнело, откуда-то выплыли тучи и остановились над нашим домом.
Мама сказала:
Будет дождь.
Я попросил:
Пусти Бума...
Нет.
Хоть в кухню... мамочка!
Она покачала головой. Я замолчал, стараясь скрыть слезы и перебирая под столом бахрому скатерти.
Иди спать, – со вздохом сказала мама.
Я разделся и лег, уткнувшись головой в подушку. Мама вышла. Через приоткрытую дверь из ее комнаты проникала ко мне желтая полоска света. За окном было черно. Ветер качал деревья. Все самое страшное, тоскливое и пугающее собралось для меня за этим ночным окном. И в этой тьме сквозь шум ветра я различал голос Бума. Один раз, подбежав к моему окну, он отрывисто залаял. Я приподнялся на локте и слушал. Бум... Бум... Ведь он тоже папин. Вместе с ним мы в последний раз провожали папу на корабль. И когда папа уехал, Бум не хотел ничего есть, и мама со слезами уговаривала его. Она обещала ему, что папа вернется. Но папа не вернулся...
То ближе, то дальше слышался расстроенный лай. Бум бегал от двери к окнам, он зевал, просил, скребся лапами и жалобно взвизгивал. Из-под маминой двери все еще просачивалась узенькая полоска света. Я кусал ногти, утыкался лицом в подушку и не мог ни на что решиться. И вдруг в мое окно с силой ударил ветер, крупные капли дождя забарабанили по стеклу. Я вскочил. Босиком, в одной рубашке я бросился к двери и широко распахнул ее.
-Мама!
Она спала, сидя за столом и положив голову на согнутый локоть. Обеими руками я приподнял ее лицо, смятый мокрый платочек лежал под ее щекой.
-Мама!
Она открыла глаза, обняла меня теплыми руками. Тоскливый собачий лай донесся до нас сквозь шум дождя.
Мама! Мама! Это я разбил чашку! Это я, я! Пусти Бума...
Лицо ее дрогнуло, она схватила меня за руку, и мы побежали к двери. В темноте я натыкался на стулья и громко всхлипывал. Бум холодным шершавым языком осушил мои слезы, от него пахло дождем и мокрой шерстью. Мы с мамой вытирали его сухим полотенцем, а он поднимал вверх все четыре лапы и в буйном восторге катался по полу. Потом он затих, улегся на свое место и, не мигая, смотрел на нас. Он думал: «Почему меня выгнали во двор, почему впустили и обласкали сейчас?»
Мама долго не спала. Она тоже думала: «Почему мой сын не сказал мне правду сразу, а разбудил меня ночью?»
И я тоже думал, лежа в своей кровати: «Почему мама нисколько не бранила меня, почему она даже обрадовалась, что чашку разбил я, а не Бум?»
В эту ночь мы долго не спали, и у каждого из нас троих было свое «почему».
1. Что произошло в рассказе?
2. Почему мальчик свалил вину за разбитую чашку на Бума? Правильно ли он поступил?
3. Почему расстроилась мама?
4. Что заставило мальчика во всем признаться?
5. Как бы вы поступили на месте мальчика?
Ответ: ..
Вопрос:
У вас радостное событие. Вы не можете скрыть своего счастья. Рядом стоит огорченный чем-то одноклассник. Вы:
A. Расспросите его и постараетесь помочь.
Б. Отвернетесь и пойдете по своим делам.
B. Скажете: «Не расстраивайся!» - и займетесь своими делами.
Ответ: ..
Вопрос:
Древнегреческий философ Гераклит говорил, что характер человека создает его судьбу. Подготовьте сообщение о людях, которые благодаря своему характеру определили свою судьбу.
Ответ: ..
Вопрос:
Задание 4. Прочитайте стихотворение и ответьте на вопросы.
Хорошие люди
И. Тетерева
Хорошие люди шагают по свету.
Хорошие люди спасают планету
От зависти, злобы, от глаза дурного,
От тяжкой хворобы, от грубого слова.
В дороге и дома, пешком, в самолете
Их доброе сердце в великой работе!
И вы их встречали не раз и не дважды.
Развеять печали им кажется важным -
И ваши, и чьи-то. Важны им заботы -
Учиться, лечить, попасть на работу,
Помочь вам с билетом, друга проведать,
Позвать вас к обеду, что-то нужное сделать.
Спасти собачонку, дать голубю крошки,
Подсыпать щебенку, проторить дорожку.
Из крошечных саженцев парк обустроить,
Растить, возрождать, обнадеживать, строить.
И если такие вам встретятся где-то,
Вы им помогите не только советом!
Какие добрые дела совершают хорошие люди? Почему для них это важно?
Как можно помогать людям? Приведите примеры из жизни.
Ответ: ..